Задумал открыть велосипедный сезон.
Я его закрыл почти год назад при потешнейших обстоятельствах. За год всё прошло, и я решил, что пора.
Вернее, решил я ещё вчера, но меня смутили пять градусов тепла, которые градусник насчитал поутру. А сегодня уже одиннадцать, смело можно ехать.
Велосипед едет великолепно — чуть ли не лучше прежнего. Колёса крутятся, но только пока не нажмёшь на тормоз. С нажатым тормозом — не крутятся. Я велосипед запишу на ТО, конечно, то вообще и так отлично. У меня вообще толковый велосипед — я на нём езжу, а он не ломается.
Оделся подобающе, вышел из дому, поехал. Повсеместно благодать: за прошедший год случился прогресс в аспекте безбарьерной среды. Можно взъезжать на тротуары и съезжать обратно без сотрясения вилки, цепи и зада. Очень великолепно, настроение было прекрасное.
А потом я увидел, что Краснопресненской набережной нет. В смысле вообще нет. Вместо неё — длинная разбитая яма, отгороженная от проезжей части бесконечным строительным забором.
И Смоленской набережной нет.
И Ростовской набережной нет.
И Савинской набережной нет.
И Новодевичьей набережной нет.
Может быть, я один был не в курсе. Кстати, я совершенно ясно помню, что часть этих набережных реконструировали вот буквально только что. А теперь снова реконструируют — в большем, так сказать, масштабе.
Поехал по проезжей части. По проезжей части ехать неинтересно, потому что там дорожное движение. Очень комично, что велосипедисты по этой проезжей части едут в обе стороны — то есть я вот двигался по правилам, а другие ехали мне навстречу. Судя по растерянным выражениям лиц, они тоже сезон сегодня открыли и рассчитывали на набережную. А её нет, ха-ха!
Автомобилисты на разъезжающихся посередь суженной полосы велосипедистов реагируют нервно, гудят и дёргаются. Всем потехам потеха.
С ветерком преодолев Лужники, оказался на набережной Фрунзенской. Это последний этап — с неё я сворачиваю перед Крымским мостом и оказываюсь в офисе.
И вот гляжу — по пешеходному переходу на набережную идёт толпа. А там никогда не бывает толпы. Подъехал, присмотрелся — православные. Идут, значит, в очередь. Причём, прошу заметить, идут по велосипедной дорожке.
Я, конечно, урбанистически возмутился. Я, например, когда по тротуару еду, всех старательно уважаю и звоночком никого не гоняю. Я, например, когда в парке катаюсь, очень слежу, чтобы никакая собачка не случилась под колёсами — ни под передним, ни под, скотина, задним. А тут велодорожка — а православному люду ну просто вообще плевать. Идут в свою очередь во всю ширь набережной.
— Матушка! — кричу.
Я не знаю, правильно ли определил её звание, но это была такая большая тётя вся в чёрном, явно духовного вида. На неё приходилась вся отведённая мне полоса и ещё чуть-чуть по сторонам.
— Матушка! — кричу. — С велодорожки сойдите, пожалуйста!
Она вообще не поняла, кто я, что я и в чём дело. И отреагировала довольно сварливо, хоть и духовное лицо.
Слез с велосипеда, пошёл пешком. Прошёл мимо улыбчивого омоновца, прошёл ещё чуть-чуть и вдруг обнаружил себя за заборчиком в плотной толпе. Спросил у другого омоновца, проеду ли я тут насквозь... Можно было не спрашивать, конечно. Я вот чего не понимаю — тот первый, который на входе мне улыбнулся и меня пропустил — он подумал, что я на велосипеде еду в очереди постоять?
Выбрался, слез на проезжую часть, поехал. Но тут оказалось, что я со всеми этими приключениями не заметил, как добрался. Вот уже и офис. В офисе хорошо.
Надо теперь дорогу домой придумать, потому как ехать против всех этих потоков мне точно неинтересно. Ни против духовного, ни против автомобильного.