24 сентября Ставка потребовала от командующего 1-м Прибалтийским фронтом срочно перегруппировать силы фронта с Рижского направления в район Шяуляя для проведения Клайпедской операции. Цель: взломать оборону противника к западу и юго-западу от Шяуляя, разгромить его клайпедскую группировку и, выйдя к Балтийскому морю на участке Паланга, Клайпеда (Мемель), устье реки Неман, тем самым отрезать фашистским войскам группы армий «Север» пути отступления в Восточную Пруссию.
Но для того, чтобы провести эту операцию, следовало осуществить большую и весьма сложную перегруппировку войск, оказавшихся в результате августовской операции на севере на Рижском направлении. Сама эта перегруппировка, в которой нужно было переместить на расстояние от 80 до 240 километров несколько сот тысяч воинов, до 10 тысяч орудий и минометов, свыше тысячи танков и самоходных артиллерийских установок со всеми армейскими и фронтовыми тылами на новое направление, представляла собой труднейшую задачу.
Военный совет фронта с помощью представителя Ставки маршала Василевского разработал план мемельской операции, учел все возможные трудности, преграды, связанные и с особенностями, и с дорожной сетью, и с рельефом местности. Движение большой массы войск должно было проходить в абсолютной тайне, только по ночам, к тому же в кратчайшие сроки. Давая задание по организации перегруппировки, Баграмян говорил:
— Весь секрет успеха заключается в быстроте и скрытности. Днем дороги должны быть пусты. Все продвижение — только по ночам, со строгой маскировкой. Начальнику штаба фронта организовать на всех маршрутах движения войск четкую службу регулирования, каждую ночь с самолета следить, не видно ли передвижения войсковых колонн, автотранспорта. Обо всем докладывать в штаб фронта, как это делается при ведении войсками боевых действий. Все меры предосторожности должны быть учтены.
Важно было дезориентировать Шернера, убедить его в том, что главные силы фронта остаются на Рижском направлении.
С этой целью под Ригой оставалась 5-я гвардейская танковая армия генерала Вольского.
— Пусть они думают, что мы собираемся штурмовать столицу Латвии, — говорил Баграмян.
В районе западнее Шяуляя широким фронтом шли оборонительные работы, проводилось ложное минирование переднего края, устанавливались проволочные заграждения.
Замысел удался: в штабе группы армий «Север» не поверили в начало наступления из района Шяуляя. Первые сведения о нем генерал Шернер воспринял с недоверием.
Между тем массовая перегруппировка войск блестяще закончилась за шесть дней. Войска заняли позиции и приготовились к наступлению.
Оно началось 5 октября после 11 часов дня. Сильный утренний туман не позволил до этого начать даже разведку боем. Прорыв осуществлялся на двух участках. Фронту удалось создать высокие оперативные плотности. Достаточно сказать, что на один километр участка прорыва приходилось до 200 орудий и минометов, 50 танков и самоходок. В первом эшелоне фронта наступали три общевойсковые армии под командованием генералов Чистякова, Белобородова, Чанчибадзе.
Успех наметился сразу. Прорвали первую оборонительную полосу и вышли ко второй. В первый же день операции в нескольких местах с ходу была форсирована река Вента, на которой гитлеровцы возвели сильно укрепленный в инженерном отношении оборонительный рубеж. Перед наступавшими войсками снова были те же препятствия — леса, озера, болота, реки, множество населенных пунктов, разветвленная сеть шоссейных дорог, которые помогали войскам Шернера маневрировать. Но несмотря на это, наступление продолжалось в высоких темпах. Судорожные попытки противника перебросить подкрепление из северных районов Прибалтики к месту прорыва, естественно, были малоэффективными. Он явно опоздал. Расчет на дезинформацию и внезапность полностью оправдался. Сейчас решал каждый день, каждый час, каждый умелый маневр.
Накануне ввода в прорыв танковой армии в ее расположение прибыл И. X. Баграмян.
Он подробно расспрашивал командарма Вольского о готовности корпусов, бригад, батальонов. Затем беседовал с командующими родами войск и штабными работниками. И словно резюмируя все разговоры, лукаво прищурив глаза, сказал:
— Нам нужно захлопнуть немцев в прибалтийской ловушке, и роль танков в этом важнейшая.
...Вернувшись в штаб фронта, Баграмян приказал усилить темп наступления общевойсковых армий, подвижным соединениям не ввязываться во фронтальные бои, а, маневрируя и обходя крупные узлы сопротивления, безостановочно продвигаться вперед.
Успешным был и второй день наступления. Баграмян приказал ввести в образовавшийся прорыв 5-ю гвардейскую танковую армию, нацеливая ее на Клайпеду. Впереди шел 29-й танковый корпус генерала Малахова.
Наибольшее продвижение имели во второй день операции армии Чистякова и Белобородова. Их успеху содействовали танкисты Вольского и Васильева. Завершив прорыв всей тактической глубины обороны, соединения продвинулись за 6 октября на 25 километров.
6-го вечером на командный пункт 5-й танковой армии в Гурджасе привели пленного офицера. Танковые бригады шли на запад мимо хуторов, по проселочным мокрым дорогам, в клубах дыма из выхлопных труб, в невыносимом грохоте и визге гусениц.
Генерал Вольский начал допрос. Как они изменились, эти гитлеровцы «образца 1944 года»! Вот один из них: худой, с широким воротом, костлявые руки повисли, спутанные волосы упали на лоб, на щеках рыжая щетина. Он смотрит в глаза генералу выжидательно, с тревогой и отвечает коротко: «Мы не знали, что у вас столько танков...»
Командующий фронтом приказал продолжать наступление, не останавливаясь. Нужно было стремительно рваться вперед, чтобы не дать Шернеру возможности перебросить на этот участок значительные силы.
Генерал Шернер начал стягивать к Клайпеде войска, оборонявшие Ригу. С севера перебрасывались танковые дивизии, тяжелые артиллерийские полки. Это были нервные, поспешные шаги генерала, не ждавшего наступления такой силы. Гитлеровцы, отбивавшиеся на Клайпедском направлении, были охвачены паникой.
Командующего беспокоили действия наших танкистов. Где они, что делают? Связь не успевала за темпом продвижения войск. Баграмян говорил с командармом Вольским:
— Как дела?
— Продвигаемся, — ответил генерал, — корпус Малахова успешно преследует неприятеля.
— А остальные?
— Корпус Панфилова не сумел полностью преодолеть сопротивление и только частично выполнил задачу.
— Вам необходимо во что бы то ни стало оторваться от пехоты и вывести войска вашей армии в назначенные районы, — сказал Баграмян. В его голосе чувствовалась настойчивость. Затем он добавил: — Шире маневрируйте, пользуйтесь успехом передовых частей, своевременно находите переправы, захватывайте их, развивайте удар главных сил для выхода к морю.
Командующий фронтом принимал все меры, чтобы максимально ускорить преследование врага, закрепить успех, уже достигнутый в первые два дня операции, двигаться дальше, не дав врагу опомниться. Но противник не сдавался. Только за 7 октября на различных участках фронта было отбито 20 контратак. Пленные сообщили, что гитлеровцы перебросили ряд дивизий и других частей из-под Риги.
Следующий день — 8 октября начался сильными боями на правом фланге, где вновь 4-я ударная армия Малышева выдерживала сильное давление со стороны неприятельских войск, спешивших к Клайпеде. Но задача этой армии в том и заключалась, чтобы не пустить гитлеровцев к югу и тем способствовать развитию наступления главных сил наших войск. Наступление развернулось по всему фронту. Действия общевойсковых армий в значительной степени были обеспечены подвижными группами войск.
Враг повсюду отступал. Танкисты генерала Вольского находились на острие ударной группировки фронта. На шоссе, в деревнях, в лесах — всюду валялась вражеская техника. Обычной стала картина, когда из леса выходили заросшие, оборванные солдаты фашистской армии и, прежде чем поднять руки, покорно клали под ноги автоматы и пулеметы. Судьбе угодно было поручить эту роль солдатам дивизии, которая носила название «Великая Германия».
Наши танкисты смело обходили опорные пункты, появлялись в самых неожиданных для противника районах, громили его резервы.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!