Конечно, папа это сделал не специально, но легче мне от этого не становилось. Я орала так, что листья падали с деревьев, а куры наперегонки неслись прятаться в сарай. Самого момента, когда чугунная печная плита накрыла мою ногу, я не помню, зато хорошо помню, что было потом. Я летела по пыльной тропинке домой искать утешения у мамы, а папа летел сзади путаясь между страхом за судьбу моего пальца и смехом от нелепости ситуации. Неважно, что задет плитой был только большой палец правой ноги, важен был масштаб трагедии - посреди безмятежного солнечного дня внезапно случилось нечто плохое, выбившее меня из привычного его течения.
Быт в деревне середины 1980-х годов был прост и не слишком прихотлив. Мы пололи огород от высоких сорняков-«солдатов» и мелкой цепкой повилики, резали картошку свиньям в маленькой тесной сараюшке, собирали в палисаднике тугую красную смородину и пригоняли вечерами коров, пахнущих теплым молоком и полевым ветром. Из развлечений имелись река, качели, велосипед и собственная фантазия, правильное применение которой делало каждый день счастливым и наполненным.
Моего папу, в то время обладателя пышной шевелюры, как самого молодого и относительно недавно вошедшего в семью человека попросили отнести указанную выше чугунную плиту неизвестно каким родственникам на дальний край деревни. Я не могла пропустить наметившегося увлекательного путешествия и, хотя дороги не знала тоже, вызвалась сопроводить, за что и поплатилась. Прочный советский чугун выскользнул из сильных папиных пальцев и упал на его , в то время единственную, дочь. Несмотря на произошедшее, любовь к пешим прогулкам у меня сохранилась на всю жизнь, как и настороженное отношение ко всем, кто подходит ко мне слишком близко с тяжелыми предметами в руках.