Сморкалось... Что-то темное сморкалось в углу. Джон посмотрел на бутылку в руке, в которой плескалось немного коричневой жижи, передернулся, и откинул ее в угол. Она со звоном ударилась об еще несколько таких же, покатилась под диван и успокоилась среди пушистых комьев пыли. В комнате тлела одна маленькая лампочка над диваном в углу. Джон несколько раз с силой моргнул, звонко постучал себя по небритым щекам. Но в углу по-прежнему было нечто.
Он украдкой пошел к выходу из комнаты и нажал выключатель. Вокруг стало светло, и Джон смог разглядеть существо. Формой оно было как расплывшийся конус. Зеленоватая фигура ростом метра полтора совсем не замечала его и что-то увлеченно делала.
– Кгхм, – прокашлялся Джон. Фигура замерла и медленно обернулась. Лицо слегка напоминало лицо человека, сделанное из воска, а затем оплавленное. Волос не было, как, впрочем, и шеи. Голова медленно перетекала в тело, а оно в свою очередь расширялось к полу.
– Добрый вечер, – пробулькал зеленоватый персонаж, – это весьма неожиданно. Обычно меня никто не замечает.
– Как такое можно не заметить в своей квартире?
– Все люди разные, Джон, – ответила фигура.
– Откуда ты знаешь мое имя? И что ты вообще такое? – он приложил руку ко лбу, затем потер лицо. Неудовлетворенный результатом, он принялся щипать себя за руку.
– Как бы тебе объяснить, – фигура почесала затылок, – видишь ли, я обычно общаюсь только с себе подобными, а вот с человеком впервые. Ты же инженер? – Джон кивнул, – тогда давай так.
Фигура выпрямилась и подобрала низ, который расплылся уже по меньшей мере на полметра.
– Я, – громко сказала она, – продукт рефлекторного извержения содержимого желудка.
– Чего? Какой еще к черту продукт? – Джон начал приходить в себя и двинулся на фигуру, – я тебя сейчас извергну из своего окна, если ты немедленно не уберешься.
Фигуру это не смутило. Из складки в теле она достала небольшой блокнот и начала задумчиво листать.
– Джон, Джон… В досье ничего не сказано про агрессию, а то я бы пришла не одна.
– Каком досье? Ты еще и следишь за мной? – прокричал Джон.
– Нет, этим занимаются уполномоченные органы. Давай немного успокоимся. Я здесь по работе. Меня прикрепили к тебе по указанию начальства. Идти мне некуда, да я и не пойду, работа такая. То, что ты меня видишь, есть не что иное, как досадная случайность. Поступим мы так – я занимаюсь своими делами, ты своими. Спать я буду здесь, на диване.
– Да ты осатанела, – Джон подошел к фигуре в упор. Он возвышался над ней на полторы головы, но та стояла не шевелясь. Он хотел ударить ее или, на худой конец, пнуть, но больно мелкой она была. Да ему и не хотелось связываться с полицией в случае, если это чей-то глупый розыгрыш. Он попытался взять ее за балахон в районе воротника и вывести прочь, но его рука просто провалилась в какую-то склизкую теплую субстанцию. От этого ощущения к горлу подкатил уже давно ему знакомый позыв, и он скорее отдернул руку и отпрыгнул на шаг назад.
– Джон, давай без рукоприкладства, – сказала фигура и щелкнула пальцами. Джона сложило пополам и вырвало, он упал на пол и на четвереньках пополз в туалет.
– И да, меня зовут Блевота.
***
Телефон противно жужжал на кафеле под ванной. Джон проснулся и обнаружил себя на маленьком желтого цвета коврике перед унитазом. Он потянулся к телефону, ответил, что скоро будет, затем ругнулся, вскочил, протер влажной рукой заляпанное зеркало, наспех умылся и выбежал из квартиры. На лестничной клетке он встретил свою соседку Люси. Он никогда не мог понять, сколько ей лет – припухшее лицо, сгорбленная фигура, бесцветные глаза. Где-то от двадцати до пятидесяти. Вдобавок сегодня на ней были заляпанные плюшевые тапочки и рваное пальто. Кульки со звенящим мусором в руках не добавляли ей шарма. Он коротко поздоровался и побежал вниз. В последнее время всякий раз, когда они встречались, Люси звала его на чай, и он не хотел в очередной раз отказываться.
Улица – остановка – набитый автобус – высокое офисное здание с кучей людей в строгих костюмах с широкой улыбкой и осуждающими взглядами. Большую часть дня Джон не мог сосредоточиться. Голова болела, и он решил пораньше уйти домой. Он прошел мимо отдела по связям с общественностью, из которого доносился рой голосов, и вышел в холл. Там он наткнулся на Барри, своего бывшего коллегу, а ныне главу отдела перспективных разработок.
– Привет, Джон! – радостно сказал он издалека, – как дела?
Когда они поравнялись, он добавил.
– Что-то ты неважно выглядишь.
– Да, кажется, я приболел.
Барри покосился вниз и увидел, что ботинки и штаны Джона были забрызганы чем-то похожим на остатки еды.
– Как Клара?
– Не знаю, – бросил Джон, – я с ней не виделся уже полгода.
Барри перевел взгляд на носки своих ботинок, затем бодро вскинул руку с часами и сказал.
– Ладно, удачи, меня там ждут. Не пропадай!
Джон попрощался с Барри и пошел домой. Все-таки странный был сон. Это ж надо такому привидеться. Какая-то липкая зеленая чертовщина у него в доме, которая что-то вещала то ли про работу, то ли про назначение. По пути он взял бутылку коньяка и готовый обед, состоящий из картофеля, кусочков мяса и овощного салата.
Дойдя до своей двери, он услышал грохот передвигаемой мебели, исходящий из квартиры его соседки. На лестничной клетке стояло по меньшей мере десять круглых как надутые воздушные шарики черных мешков.
– Свидание у нее там что ли, – пробормотал Джон, провернул ключ в замке своей двери и распахнул ее. Его встретил душный запах мусора и кисловатый запах рвоты.
– Боже, что ж тут вчера произошло...
Повсюду валялись бутылки из под разных напитков, в углу громоздились упаковки от еды и несколько пакетов с мусором. Под ними растеклась небольшая лужица.
– Привет, Джон, как ты себя чувствуешь? – с большим энтузиазмом протянул столь знакомый булькающий голос, – ты сегодня рано.
Джон прислонился к стене и присел. В двери кухни стояло то, что привиделось ему вчера.
– Тебе плохо? – зеленоватое месиво приблизилось к нему и нагнулось, – давай я помогу тебе встать.
Джон отпрыгнул, насколько смог и бросил в чудище своим портфелем. Тот ударился острым углом и ушел глубоко внутрь, наружу торчал только черный кожаный бок.
– Я поговорила с коллегами, они говорят, что твой случай очень нетипичен, поэтому надо с тобой.. поаккуратнее что ли, – пробулькало существо с очень самодовольным видом. За дверью кухни раздался шум.
– Кстати, если ты помнишь, можешь называть меня Блевота, – сказало создание. Затем скрылось за дверью и начало с кем-то разговаривать.
Джон поднялся и двинулся в сторону кухни.
– Джон, милый, пока ты не зашел на кухню. Мое начальство решило направить к тебе еще одного нашего очень ценного сотрудника. Говорят, в соседней квартире его присутствие стало излишним, так что не пугайся, нас теперь двое.
Джон заглянул на кухню.
– А еще мы решили тут прибраться, – радостно воскликнула Блевота, с усердием натирая кухонный стол. На нем оставались липкие разводы, – вообще это не входит в нашу компетенцию, но тебе, как особому клиенту, мы предоставляем услуги сверх обычных.
Рядом с окном стояла сгорбленная, похожая на тень, подруга Блевоты. Ей пришлось пригнуть голову, чтобы не цеплять потолок. Всю ее одежду составлял очень густой клубок шалей всех мастей, свисающий, как паутина до самого пола.
– Здравствуйте, это большая честь, – существо протянуло руку почти через всю кухню, – меня зовут Вонь.
У Джона начало темнеть в глазах. Он молча развернулся, прошел до гостиной и упал на диван. Судя по всему, Блевота уже успела на нем полежать, и он чувствовал, как мокнет его помятый пиджак. Но все, что он смог сделать, это с глухим стоном скатиться вниз на пол.
– Ничего, – побулькала где-то в отдалении Блевота, – пусть отдохнет. Наверное, у него был тяжелый день. А мы пока займемся посудой.
От этой мысли Джона вывернуло наизнанку, а потом он провалился во тьму обморока.
***
К своему удивлению за следующие несколько дней Джон привык к компании. Блевота умела и любила пить. Она всегда просила купить ей всего самого дешевого. Затем смешивала водку, пиво и шампанское, или, на худой конец, минералку, в один большой коктейль и потихоньку тянула через трубочку. Но, как ни странно, не пьянела никогда.
Вонь же часто тянуло на философию. Обычно, она сидела в дальнем углу гостиной, забравшись между столиком с телевизором и батареей под окном. Она читала книги и курила что-то по запаху напоминавшее Приму.
Джону удалось успокоить излишне рьяных сожителей и отвоевать кухню. В общем-то, теперь они не делали ничего. Только пили, курили, обсуждали труды Канта и играли в карты. И Джона это полностью устраивало. Пару дней назад Вонь постирала его постельное белье, и от запаха в спальне у Джона все еще слезились глаза. В этот вечер он спал в кресле, на котором еще не успела посидеть его вторая, зеленоватая подруга.
Джон проснулся с рассветом, пошел на кухню, выпил банку пива, закусил остатками сушеной рыбы, кинув отходы там же на пол, и вышел из квартиры.
На лестничной клетке он столкнулся с девушкой, которая выходила из квартиры Люси. В голубых глазах с длинными ресницами бегали чертики. Светлые волосы волнами спускались на плечи. В руках маленькая красная сумочка, на ногах – туфельки с длинными каблуками.
– Доброе утро, – сказал Джон, – как там Люси?
– Доброе! – ответила девушка, – вы меня не узнали?
– Нет, мы разве раньше встречались?
– Это же я, ваша соседка, – засмеялась девушка, – вроде столько уже рядом живем.
– Да уж, – промямлил Джон. Как он раньше не замечал такую красавицу под боком? Куда делось продранное пальто и растянутые на коленках треники? Да и на вид ей было лет двадцать пять.
– Ну ладно, я не буду вас отвлекать, в гости вы все равно никогда не заходите, – с улыбкой сказала Люси и яркой вспышкой побежала вниз по лестнице.
Джон даже не нашелся, что ответить. Постоял минуту, посмотрел на металлическую дверь своей квартиры.
– Я точно схожу с ума, – пробормотал он и пошел на работу.
В офисе что-то изменилось. Стоял сильный запах освежителей воздуха. Отовсюду как огромные зубочистки торчали бамбуковые палочки, пропитанные ароматизаторами. Джон выложил бумаги из портфеля и открыл ноутбук, когда к нему подошел крупный мужчина средних лет в представительном костюме.
– Привет, Джон. Пойдем со мной, надо поговорить, – он был хмурый, как туча. Не хватало только молний.
– Конечно, Том, пойдем.
Они прошли через дверь в дальнем конце офиса и очутились в угловом кабинете с панорамными окнами. В них было видно, как солнце отражается от стальных вод реки, как на мосту бессильно мигают в пробке несколько пожарных машин, и как медленно, почти незаметно крутится колесо обозрения. Посредине кабинета стоял массивный с кожаным креслом и парой стульев перед ним.
– Присаживайся, – Том указал Джону на стул, а сам откинулся в кресле, – я давно хотел спросить, как у тебя дела?
– Отлично, вчера я досрочно доделал задачу по…
– Я знаю, Джон, я не об этом. Как дела у тебя? – он сделал ударение на последнем слове, – как себя чувствуешь, что нового дома?
Джон растерялся. Ему в голову лезла только пара его странных новых жильцов. Он не мог сказать, что они ему не нравились. Последние полгода он почти ни с кем не общался, выходил на улицу только чтобы добраться до работы или сходить в магазин. А теперь даже было с кем поговорить. Общение хорошо действует на человека и не дает сходить с ума. Он усмехнулся. Общение с Блевотой и Вонью явно не походило на что-то здоровое.
– Да все отлично, – с улыбкой сказал Джон. Тома этот ответ не удовлетворил.
– Но я же вижу, что что-то происходит, – он достал сигарету и закурил, – знаешь, Джон. Ты очень ценный сотрудник. Ты стоял у самых истоков и не раз спасал всю нашу компанию. Твои решения и находки, – он затянулся, выпустил струйку дыма и понаблюдал, как она рассеивается в воздухе, – они гениальны. Но мне кажется, тебе пора отдохнуть.
– Выбери себе работу по душе, и тебе не придется работать ни одного дня в своей жизни.
– Аминь, – ответил Том, – пойми, нет претензий к тому, что ты делаешь и как. Но людям в офисе тяжело работать с тобой рядом. Посмотри на этот чертов парад ароматических палочек.
– А как он относится ко мне?
– Джон, от тебя разит. И ладно бы только алкоголем. Ты будто живешь на свалке. Я уже не говорю, что некоторые сотрудники делают ставки на то, какая часть твоей одежды сегодня будет покрыта, прости Господи, рвотой. Я подождал день, второй, третий, но становится только хуже. Я понимаю, ситуация с Кларой…
– Она тут ни при чем, – оборвал Джон. Он ерзал на стуле и осматривал себя со всех сторон. Сегодня, очевидно, выиграл тот, кто поставил на штаны.
– Я думаю, тебе надо взять отпуск. Поезжай на острова, пройди курс массажа, научись виндсерфингу – что угодно. Но никакой работы.
– Но Том…
– Никаких но. Тебе уже нашли замену. И не волнуйся, тебе будет куда вернуться. Но только тогда, когда ты станешь вновь похож на ведущего инженера, а не на бомжа с помойки, – Том говорил громко и резко, затем смягчился, – я только хочу тебе помочь. Скажи как, я всегда здесь.
Джон посмотрел на него, затем встал и вышел из кабинета. Он только сейчас заметил, что вокруг его стола не осталось никого из коллег, они все переехали на другие места. Натуральная зона отчуждения.
По пути домой ему встретилось несколько баров, и Джон не мог пропустить их. Хотя не всякий бар был рад его присутствию и пару раз его выставили на дверь. Домой он пришел к вечеру, изрядно шатаясь.
– Привет, Джонни, – выплыла из кухни Блевота, – я сегодня приготовила тебе суп. От этой мысли Джон отправил часть содержимого желудка на пол.
– Бедняга, совсем они тебя на этой работе замучили. Давай ты больше не будешь на нее ходить.
– Я и так не буду, – Джон сплюнул и пошел в ванну.
– А у нас новый гость, он давно хотел к нам переселиться, но не мог, пока не доделал работу. Очень ответственный товарищ! Познакомься, – и Блевота под ручку вывела нечто еще ниже нее, с длинными, почти до пола, руками, покрытыми черной шерстью. Огромный нос свисал, скрывая часть улыбки, но и так было видно, что у обладателя нет половины зубов, а вторая половина черная и кривая. Лицо было покрыто огромными прыщами, а глаза отливали мутным блеском дохлой рыбы.
– Боже, что это за отродье? – закричал Джон, – идите вы все отсюда к чертовой матери!
– Джонни, не кипятись. Это Уродство. Оно немного застенчивое, не кричи, пожалуйста. Зато внутри это просто ангел.
– Как эта тварь может быть ангелом?! Как вы меня достали, уроды! – он схватил со столика вазу и швырнул ее в Блевоту. Та просто застряла в ее теле. Затем он взял схватил столик и поднял его вверх.
– Джонни, все хорошо, успокойся, – сказала Блевота, засунув руку глубоко в свое тело.
– Успокоиться?! Я тебя сейчас упокою, склизкое отродье, – он в два шага подпрыгнул к Блевоте. Уродство в это время убежало на кухню, залезло на холодильник и жалобно верещало. Удар столиком пришелся по мерзкой зеленой голове и прошел до середины туловища. Во все стороны полетели брызги, Вонь на кухне вскрикнула и вжалась в стену возле окна. Джон попеременно то пинал остатки Блевоты, то бил их оставшейся в руке ножкой стола. Остальные части дубового образчика мебельной культуры 30х годов разлетелись по коридору.
Удовлетворившись, Джон вбежал на кухню, с диким криком схватил стул и швырнул его в Вонь. Она увернулась, и стул, кокетливо выставив наружу ножку, застрял в разбитом окне.
– Ты приближается к животному началу, Джон, это путь в никуда! – прокричала Вонь.
– И ты иди к черту, задохлый философ, – он взял второй стул и начал бить им Вонь. Та скрючилась в углу и издавала шипящие звуки всех мастей.
– Так, ну хватит цирка, – раздался знакомый булькающий голос. Джон обернулся, и его живот тут же скрутило в уже известном ему процессе. Он выронил стул, упал на пол и лежал в бесплодных попытках желудка избавиться теперь уже, видимо, от самого Джона, пока не отключился.
***
Джон проснулся утром в кровати, укрытый одеялом. Все очень болело. Рядом сидела Вонь и читала книгу.
– Доброе утро, герой, как спалось? – Джон с досадой отметил, что не замечает на ней следов побоев. Да и было ли ей хотя бы чуточку больно? Он тяжело вздохнул, затем встал и побрел в ванну. В углу, свернувшись клубочком, лежало Уродство. Джон подошел к нему и потрогал ногой. То взвизгнуло и убежало на кухню. Он выругался и сплюнул на пол.
Зеркало в ванной было покрыто чем-то мерзким. Джон взял тряпку, вымыл ее, протер зеркало и отшатнулся. На него смотрел опухший человек непонятного возраста, с торчащими засаленными волосами и бесцветными глазами. Джон закрыл дверь за щеколду, затем сел на пол, обхватив колени руками, и, покачиваясь, просидел так еще час.
Немного придя в себя, он решил прогуляться. Кое-как почистил штаны, побрился, подошел к входной двери и, прислушиваясь к звукам за ней, постоял минуту. Убедившись, что там тихо, он вышел за дверь и попытался закрыть квартиру на ключ, но что-то застряло между косяком и дверью, и последняя теперь сопротивлялась всяким его попыткам захлопнуть ее и, наконец, отрезать коридор от зловония, выпрыгивающего из квартиры подобно дикой кошке. Очень уродливой дикой кошке. Джон почти видел его – вот оно у его правой ноги, а через секунду прыгнуло к перилам и теперь скользит по ним вниз, жутко скрежеща когтями по свежей краске. Подоконник, следующий пролет...
– Джон, добрый день! – он резко обернулся на голос и увидел свою соседку в длинном красном платье, – у вас все в порядке? Я вчера слышала какие-то громкие звуки из вашей квартиры, но, когда я постучалась, мне никто не ответил.
– Привет, Люси… Да, все отлично, спасибо! – нарочито бодро ответил Джон. Он наклонился к порожку двери – мусорный пакет двухнедельной давности не выдержал и высыпал из себя остатки цитрусовых, перемешанных с контейнерами и палочками от суши. А Джон, как он теперь понял, крайне удачно впрессовал их в свой порожек. Впрочем, он все равно не хотел, чтобы Люси видела его лицо.
– Может вам чем-нибудь помочь?
– Нет-нет, – поспешно сказал он, – что вы!
Пока Джон, раскрыв дверь, отковыривал прилипший слой мусора ногтями, Люси заглянула внутрь и ахнула.
– Боже, Джон, когда вы в последний раз выкидывали мусор? – а, пока он соображал, когда это было, Люси уже проникла в квартиру и подобно фурии бегала по комнатам.
– Это решительно никуда не годится, как вы тут живете? – она, невзирая на свой наряд, ходила по комнатам и собирала мусор в непонятно откуда взявшиеся в ее руках мешки, – а вы чего стоите? Присоединяйтесь!
Джон пытался возразить, но на его вялые попытки сказать, что ему надо на работу, Люси бодро ответила, что идти на туда в пять часов дня в субботу – явно не лучшая отговорка.
Они вынесли несколько десятков мешков мусора, затем Люси ненадолго ушла домой. Джон хотел сделать вид, что он ушел и закрыться в квартире. Он представлял, как разляжется на диване и будет созерцать потолок в течении следующих часов восьми. Может выпьет пива и посмотрит телевизор. Какой-нибудь магазин на диване подойдет идеально.
Хотя, до чего он опустился? Джон уже много раз доходил до своеобразного дна. И столько же раз пробивал его в гнилые щепки, ныряя все глубже и глубже. Давление нарастало, кислорода становилось все меньше. Ему казалось, что еще немного, и его раздавит. Размажет по очередному рубежу, оставит только маленькое пятнышко, которое быстро впитается в мокрую илистую поверхность на радость бесцветным рачкам.
Он зашел на кухню, достал алкоголь и, поочередно вскрывая каждую бутылку, вылил его в раковину. Затем набрал воды, взял тряпку и пошел в коридор. Там Джон встретил Люси, которая только что вернулась в домашней одежде. И до самого вечера они убирали у Джона в доме. Блевота, Вонь и Уродство сидели тихо. Люси их не замечала, но и они сторонились ее, переходя из одного угла в другой.
– Джон, вы не замечаете, что чем-то здесь очень сильно воняет? – спросила Люси после нескольких часов уборки, – все крупное я уже убрала, но вот вонь не уходит.
– Я думаю, нужно пару дней, чтобы она ушла. Ведь я копил свои запасы мусора не один день. Я за этим прослежу. Даже не знаю, что бы я без вас делал, Люси. Спасибо.
– Пожалуйста. Я вас понимаю лучше, чем вы думаете, – улыбнулась она, – что ж, думаю, дальше вы сами. Главное, не останавливайтесь! И, если что, зовите.
Когда Люси ушла, Джон с улыбкой сел на диван. Это был замечательный день. Троица выбралась из шкафа, в котором просидела последние два часа.
– Ну что, Джонни, потрудились, теперь можно и по пивку? – пробулькала Блевота.
– Сама иди и купи, если тебе надо.
Блевота пробормотала что-то про то, что ей задерживают зарплату и вообще, плохо быть таким товарищем, и ушла на кухню. Вонь достала помятую пачку примы.
– Паукообразное, иди на улице кури, – сказал Джон, накинул кофту и открыл настежь все окна. Вонь поежилась, сложила сигареты и спряталась в туалете.
Уродство решило лишний раз не показываться. Джону даже было немного жалко его. Ведь это существо, несмотря на крайнюю непривлекательность, было самым беспроблемным.
Следующую неделю Джон, начиная с самого утра, занимался собой и делами по дому. Он еще раз убрал в каждой комнате, сделал небольшую перестановку, много читал и гулял. И через пару дней куда-то делось Уродство. Затем Вонь сказала, что ее переводят на новую позицию. Да и здоровье пошатнулось, слишком уж у него стало холодно в квартире.
Оставалась только Блевота. Хотя в последнее время он редко замечал ее. Может быть, она стала менее насыщенного цвета?
– Джон, меня скоро переводят.. ну давай, за победу над грязью да за плодотворное сотрудничество?
– Нет, спасибо, выпьешь со своим следующим клиентом за знакомство.
Блевота выглядела расстроенно.
– Такого как ты у меня уже не будет. С тобой я могла пить вместе. А с другими... с другими только рядом, – сказала Блевота, ушла на кухню и легла под стол, под которым теперь проводила большую часть времени.
Джон поправил воротник рубашки и несколько раз провел руками по джинсам. Зашел в ванну, еще раз себя оглядел и улыбнулся. Пару раз пшикнул духами, вышел на лестничную клетку и постучал в соседнюю дверь.
– Добрый день, Люси. Пойдем выпьем чая?
– С удовольствием!