Чувство времени, стремление скорее разгромить врага стали доминирующими. Об этом говорили командиры дивизий и полков, определяя задачи в минутах. Это было видно в беге танков к назначенному пункту точно по графику, в волнении командира батальона, который ходил из роты в роту и, поглядывая на часы, давал последние приказания.
Всю эту картину быстрого, не останавливающегося ни на минуту потока дополнил лейтенант, который подскакал к нашей машине, осадил взмыленного коня и, часто дыша, спросил:
— Сколько до Бешенковичей?
Получив ответ, он стегнул коня плеткой и умчался в сторону заходящего солнца.
...Наступление развивалось успешно. Нужно было скорее выйти на рубеж Западной Двины. Напряжение нарастало. Бои шли и ночью.
В небольшой тускло освещенной уютной комнате Баграмяна всю ночь звонил телефон. Звонки были разные: докладывали о машинах, которые буксовали по непролазной грязи, о танках, ползущих с трудом, о горячем ночном бое, о бегстве гитлеровцев из деревни и о том, что пехотинцы замедлили темп наступления, переправочные средства тащат на руках.
В огне, в дыму, в трескотне стрельбы рождался и жил новый день.
Мы мчались к передовым наступавшим частям. День был ясный, жаркий. Несмотря на это, лесные дороги не просыхали, и нам приходилось петлять, объезжая болотца и топи. Путь наш лежал сквозь, казалось, непроходимую зеленую пелену леса. И помнится, только мы выбирались на светлую поляну, как вновь попадали под покров сосен, елей и берез. По этим тихим дорогам, привыкшим к скрипу телег да бесконечному пению птиц, шумела война: прошли пехотинцы генералов Белобородова и Чистякова; сложно маневрируя, двигались танки генерала Будкова, артиллеристы Хлебникова. Шли саперы, понтонеры, связисты.
Здесь, в лесу, гремели выстрелы, стократ повторенные эхом. По топким местам шли самоходные орудия, сквозь бурелом крались разведчики. Совсем недавно здесь шумела партизанская война, и давно уже под ногами фашистов горела белорусская земля.
...В полдень 24 июня Чистяков доложил:
— Солдаты генерала Ермакова черпают воду из Западной Двины...
Баграмян радостно удивился:
— Иван Михайлович, я не ослышался? Вы докладываете, что подошли к реке? Разведка? Части? Проверьте, точно установите, как в действительности идут дела там, на реке, а затем доложите...
Да, это было именно так. Войска вышли к реке несколько раньше срока. Беспокоило отсутствие переправочных средств, которые запаздывали из-за дождя и размытых дорог. Но жители прибрежных деревень ломали заборы, сараи, снимали с петель ворота, двери — все отдавали для переправы воинам Красной Армии.
Когда генерал Чистяков с группой офицеров подъехали к берегу Западной Двины, перед ними была удивительная картина: по реке на лодках, на досках, бревнах, воротах, вплавь, подняв над головами автоматы, переправлялись солдаты. Они плыли к крутому левому берегу реки, из кустов которого стреляли минометы.
Чистяков тут же доложил Баграмяну. Тот в ответ:
— Отлично! А плацдарм захватили?
— Захватили, закрепляемся.
— Не останавливайте движение, усильте темп, не давайте врагу передышки...
Западная Двина кипела под пулями.
Светало. Уже видны были развешанные на стенах фотографии, постель, покрытая серым суконным одеялом. Баграмян даже не подошел к ней. Ожидая донесений из армий, он так и просидел всю ночь за столом.
Наконец и Белобородов сообщил, что наступление развивается хорошо. Передовые части прорвались к реке северо-восточнее Бешенковичей и начали форсирование.
...За шесть дней боев войска 1-го Прибалтийского фронта на левом своем фланге, совместно с 39-й армией И. И. Людникова 3-го Белорусского фронта, взяли в окружение и разгромили в «витебском котле» пять неприятельских дивизий, значительная часть которых попала в плен. Основная масса войск фронта вышла на левый берег Западной Двины и, овладев городом Лепель, успешно двинулась на запад в обход Полоцка с юга. При этом блестяще действовал танковый корпус генерала Будкова: после форсирования Западной Двины танкисты стремительно прорвались на запад и вышли частью своих сил в район Дисны в тыл полоцкой группировки противника. В это время 4-я ударная армия генерала Малышева нависла над сильно укрепленным Полоцком с севера. Враг сопротивлялся отчаянно, ибо немецкие генералы отлично понимали, что, проиграв сражение за этот важный стратегический пункт, они осложняют себе борьбу за восточные районы Латвии и Литвы.
Но войска 4-й ударной армии генерала Малышева во взаимодействии с гвардейцами генерала Чистякова уверенно шли к цели... В ночь на 4 июля они освободили Полоцк. С падением Полоцка, превращенного гитлеровцами в крепость, а также Лепеля, по существу, перед войсками 1-го Прибалтийского фронта открылись ворота для стремительного наступления на запад.
На соседнем 3-м Белорусском фронте хорошо действовали дивизии 5-й армии генерала Крылова. Они первыми вышли к Березине.
Успех 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов объяснялся прежде всего тщательностью подготовки операции под общим руководством Маршала Советского Союза А. М. Василевского. В операции «Багратион» войска И. X. Баграмяна разгромили две вражеские группировки: витебскую, во взаимодействии с 3-м Белорусским фронтом, и полоцкую, силами своего фронта. В результате этих действий войска под командованием И. X. Баграмяна приняли самое активное участие в окончательном разгроме 3-й танковой армии гитлеровцев и в значительной степени способствовали успешному проведению Белорусскими фронтами операции по овладению Минском и разгрому в «минском котле» более 100 тысяч войск противника.
Операция «Багратион» еще раз наглядно показала превосходство советского военного искусства над военным искусством немецко-фашистского рейха.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!