- Привет, как ты? – входя в палату, спросил Василий, глядя на Марину.
Мужчина уже успел поговорить с врачом и знал, что у Марины все не так плохо, как она написала в письме. Шансы на полное выздоровление у нее высоки. Правда, нужна будет операция, да и реабилитация займет ни один месяц. Но вернуться к нормальной жизни – реально, было бы желание.
- Вы знаете, - доверительно глядя на Василия, говорил лечащий врач Марины, - мне кажется, что она сама не хочет бороться. Причем, я не понимаю почему. У нее ни такие уж и серьезные травмы. У меня люди вставали в кровати с переломанными руками и ногами, с сильными травмами позвоночника. Хотели и вставали. А Федорова… Ей будто ничего не нужно. Хотя жить ей есть ради чего. Я ее сына видел, прекрасный парень. Вы поговорите с ней, объясните, что врачей нужно слушать, лекарства пить и не раскисать. Поговорите?
- Конечно, - утвердительно кивнул Вася, думая о том, как ему встряхнуть Марину.
В палату Василий шел полный решимости, но увидев Марину, сник и ничего кроме: «привет, как дела?», произнести не смог.
- Привет, - тихо ответила женщина, - а где Игорь? Ты его дома оставил? Одного? – быстро спросила она.
- Нет, он, как и вчера, сидит в холле, играет в мой телефон. Я попросил его пока не входить. Нам нужно поговорить, серьезно. Я хочу знать, почему ты раньше не сообщила мне о сыне, почему попала сюда, что случилось с твоим мужем. Я хочу знать все. Хочу помочь тебе. Хочу быть с тобой. Я больше не позволю тебе сбежать и оттолкнуть меня. Я все также тебя люблю, - хмуро глядя на Марину, проговорил Василий.
В палате повисло молчание, было видно, что женщина не спешит говорить, но Вася ее поторопил:
- Марин, не молчи. Мне еще нужно съездить в свой город. У меня все-таки там работа, жилье, дела…
- Семья? – тихо перебила женщина.
- Нет. Я же, по-моему, ясно сказал, что хочу быть с тобой. Какая семья? Не обзавелся я ей, – с досадой закончил мужчина, недоумевая от того, что Марина так и не поняла, как сильно он ее любит. – Давай все остальное выясним потом. Просто расскажи мне про свою жизнь.
Марина кивнула и, расположившись поудобней, завела рассказ.
- Когда ты уехал, я была сама не своя. Я постоянно рыдала, ничего было не в радость. Мое состояние заметил Ярик. И я ему все рассказала. Про тебя. Про нас. Ярослав сказал, что давно догадывался, что у меня кто-то есть и если я тебя так сильно люблю, то он готов переехать в какой-нибудь специализированный приют, чтобы не ломать мне жизнь, - Марина вздохнула, было видно, что воспоминания даются ей с трудом. – Но я не могла так поступить. Не могла. Это было бы нечестно. Бросить Ярослава… Ты же понимаешь меня? – с мольбой в глазах, спросила Марина.
Вася молча помотал головой.
- Если честно, то не понимаю. Ты не могла бросить Ярослава, зато спокойно отказалась от меня. Я, конечно, с руками и ногами, могу ходить, но мне тоже было больно, - Вася помолчал и спросил, - почему сразу не сообщила о сыне? Я бы про него не узнал, если бы не произошла беда?
- Скорее всего, не узнал бы, - поразмышляв, ответила Марина, - я была уверена, что у тебя семья. Я не хотела мешать, да и сейчас бы не отправила Игоря к тебе, если бы была уверена, что все будет хорошо.
- Все будет хорошо, - спокойным голосом сказал Вася и добавил, - рассказывай дальше.
- О том, что я беременна, я поняла не сразу, так как женские дни у меня пришли вовремя. Они были странными, но меня это не смутило. В следующем месяце была задержка, - монотонно говорила Марина, - я пошла к врачу, думала сбой, а когда мне сказали, что я беременна, то я лишилась чувств прямо в кабинете. Сомнений в том, что ребенок твой у меня не было. Я больше ни с кем не была близка. Я сочла, что беременность – подарок небес, память о тебе, мое маленькое чудо. Меня, конечно, волновало, как отреагирует Ярослав на то, что у меня будет ребёнок от другого. Я понимала, что кроху запишут на Ярика, ведь мы официально были муж и жена. Но я знала точно, чтобы не сказал Ярослав, я буду рожать. Убить ребенка я не смогла бы.