Удивил. По крайней мере, заставил вздеть бровь.
Изрядно истощавшего Цыганова, которого мы помним по Оттепели (2013г), в речных пейзажах сопровождают этнические напевы, сливающиеся с шумом лодочного мотора и плеском воды. Через некоторое время ещё более исхудавший Цыганов в красном платье будет грустно танцевать под Мой рок-н-ролл.
Егерь Егор готовится к появлению второго ребёнка, самоотверженно борется с браконьерами. Идиллию в эстетике русского захолустья нарушает смертельный диагноз: герою осталось недолго. Кажется, Егор готов встретить конец гордо, без вымаливания ещё нескольких месяцев, без угасания в унынии. Но скорбь в глазах семьи и преследующее героев (и зрителей) ощущение, что многое происходит в последний раз, подталкивают Егора пойти на компромисс с жизнью.
Где не справились онкологи, поможет традиционная медицина, подумала жена Егора (Наталья Кудряшова). Комичная алкоголичка в шаманском костюме не в силах, разумеется, избавить от болезни. Но она может дать подсказку.
Так фильм о процессе умирания перерастает в легенду о побеге из лап Смерти. Герой, изначально распланировавший свой уход бесхитростно и сухо (как подобает мужчине), теперь становится и Лицедеем, и Поэтом, и Философом. Он меняет свою суть, чтобы избежать печальной участи. Его оружие - метафора. Его тайна - вера в силу абсурда.
Конечно, это не та лента, от которой следует ждать динамики. И не та, которая обойдётся с темой грубой толпы изящнее, чем через демонстрацию глупости и жестокости обывателей. Это и не та лента, которая выстраивает эффект сочувствия главному герою не на унижении и насилии.
Но следует отдать Наталье Меркуловой и Алексею Чупову должное, они довольно тонко поработали с гранью между ксенофобией и неузнаванием.
Автора этой заметки в начале фильма расстроил очень наивный монтаж а-ля Эйзенштейн: подстреленный зверь и разбитый герой. Но после многих метафорических действий и монтажной рифмы, этот эпизод был реабилитирован.