18 сентября 2014 года в Шотландии состоялся референдум о независимости, по результатам которого 55,3 % голосовавших выразили желание остаться в составе Великобритании. 23 июня 2016 года, после референдума о выходе Соединённого Королевства из ЕС («Brexit»), когда 62% шотландцев проголосовали «против» при 38% «за», Шотландское правительство приняло решение о проведении собственной независимой внешней политики относительно вопроса сохранения членства страны в Европейском Союзе.
В октябре 2018 года на съезде Шотландской национальной партии (ШНП) первый министр Шотландии и лидер ШНП Никола Стерджен заявила, что как никогда уверена в скорой государственной независимости. Brexit, по её словам, от противного стимулирует шотландский суверенитет, значит после «развода» Лондона с ЕС для Эдинбурга начнётся новый отсчёт времени, а пока необходимы «терпение, оптимизм и надежда».
В сентябре 2014 года на референдуме о независимости 55,3% шотландцев предпочли остаться в составе Великобритании. Однако Стерджен анонсировала в марте 2017 года повторный референдум о независимости между осенью 2018 и мартом 2019 года, когда Британия намерена официально покинуть Евросоюз.
В случае проведения референдума-2 в октябре этого года, согласно «Опросу опросов» - системе, которая выводит средний результат среди шести разных опросов общественного мнения, на 15 октября 2018 года 52% шотландцев проголосовали бы за то, чтобы остаться в Европейском Союзе, а 48% проголосовали бы за Brexit.
В то время как парламент Шотландии поддержал предложение о новом референдуме, Тереза Мэй посчитала замысел Стерджен крайне несвоевременным.
Референдум 2016 года по Brexit красноречиво подтвердил, что большая часть жителей Шотландии - за членство в ЕС. В Шотландии давно довольно трепетно воспринимают Евросоюз. Там повсюду можно увидеть рядом с местным «андреевским» крестом флаг ЕС, а флаг Великобритании придётся ещё поискать.
ШНП в 2013 году была выпущена «Белая книга» из 670-и страниц, которая раскрывает экономические, социальные и демократические принципы независимости, представляет перспективы Шотландии и даже скрупулёзно расписывает вероятный механизм обретения ею государственности.
Сторонники суверенитета подсчитали, что в случае отделения шотландцы смогут поднять уровень доходов на 1.000 фунтов в год на человека. По мнению же британского журнала Economist, такой подсчёт основывается на неправдоподобных прогнозах по ценам на нефть, по долгам Шотландии, по демографии и производительности труда. Британское правительство, наоборот, утверждает: доход шотландцев будет выше на 1.400 фунтов в год на душу населения, если Шотландия не выйдет из Королевства. Население Шотландии менее молодое и менее здоровое, чем в среднем в Великобритании, а производительность труда на 11% ниже, чем у остальной части Королевства, а потому Лондон тратит на 1.200 фунтов в год больше на каждого шотландца, чем на других британцев. Шотландия же, с точки зрения британских властей, сама по себе не способна гарантировать своим гражданам уровень жизни, который им обеспечивает Лондон.
К тому же Эдинбургу после образования государства пришлось бы создавать свою армию, систему социального обеспечения, переходить на другую валюту, а это довольно ощутимые расходы.
Тем не менее у шотландских националистов есть свой контрдовод: Великобритания была в Евросоюзе среди стран-доноров, тогда как Шотландия окажется там в ряду реципиентов (получателей), а такое членство в Евросоюзе, дескать, облегчит решение проблем и укрепит экономику новоиспеченной страны.
Члены ЕС делятся на доноров и получателей. Королевство выступало одним из главных доноров интеграционного европейского проекта, и Лондон был недоволен в том числе тем, что его внушительные вложения в ЕС оказывались для Великобритании нерентабельными. Шотландия же в случае обретения независимости, напротив, получит право на помощь от Евросоюза.
Не только для правящей партии тори, но и для лейбористов важно, чтобы Шотландия оставалась в Великобритании, потому что без шотландских голосов они практически не имеют шансов вернуться к власти в обозримом будущем. В Британии нет ни закона, ни даже положения о референдуме. Для повторного шотландского референдума нижней палате британского парламента снова придётся принимать отдельный закон, что осуществить в нынешних условиях очень непросто.
На этом фоне остро актуален и вопрос о Северной Ирландии, которую Евросоюз хочет оставить в своём едином пространстве. Великобритании предлагают отказаться от установления пограничного и таможенного контроля между принадлежащей Лондону Северной Ирландией и Республикой Ирландия, входящей в ЕС.
Лондон завис между оказавшимся непомерно сложным выходом из Евросоюза и угрозой роспуска Объединённого Королевства. Brexit в 2016 году и переформатированный европейский курс Дональда Трампа привели Великобританию к турбулентности, и пока преодоление кризиса не просматривается.
Более того, Объединённое Королевство может оказаться на пороге необходимости выбирать между разрушением государства и отказом от выхода из Евросоюза.
Большинство экспертов, однако, полагает, что надежды шотландцев на независимость ещё долго останутся мечтами, а в заявлениях политиков из ШНП на самом деле проглядывает своего рода шантаж Терезы Мэй во имя лоббирования в Лондоне шотландских интересов. И Мэй в августе 2018 года пообещала дополнительные вливания в Шотландию. На первый взгляд, такие доводы логичны. Тем не менее Дэвид Кэмерон, в своё время инициируя референдум по Brexit, стремился, прежде всего, шантажировать руководство ЕС, угодить патриархально настроенной части консервативной партии и понятия не имел, во что всё это может вылиться (также и множество экспертов не предрекало нынешних реалий). Наряду с тяготением к суверенитетам всё больше просматривается новая для европейской истории тенденция.
Оригинал новости: https://zvezdaweekly.ru/news/t/201810221119-k2lXF.html
В Европе намечается опасная для неё тенденция – тотальная сецессия национальных регионов и образование новых государств. Где-то страны восстанавливали свою государственность, ранее утраченную по тем или иным обстоятельствам, где-то они начинают всё с чистого листа. Начало было положено в 1991 году, когда единая Югославия распалась на несколько враждующих республик. Позже было разрушено другое большое и сильное государство – Советский Союз, растасканный на пятнадцать национальных квартир; страны Балтии занялись восстановлением государственности, утраченной после «оккупации» 1940 года, остальные, включая Россию, начали жизнь практически заново.
В 1992 году в Молдавии начались боевые действия, вызванные провозглашением независимости со стороны Приднестровской Молдавской Республики (ПМР). На территории непризнанного государства располагается контингент российских миротворцев, что является главной причиной отсутствия проявления открытой агрессии со стороны Кишинёва в отношении Тирасполя, однако единичные обстрелы приднестровской территории продолжаются и по сей день, по аналогии с боевыми действиями в самопровозглашёнными Донецкой и Луганской народными республиками, ежедневно ощущающими на себе «мирные» обстрелами со стороны киевских силовиков.
В 1993 году в Европе образовались ещё две новые республики – Чешская и Словацкая. Это был, пожалуй, самый мирный «развод» двух государств с неоднородным национальным составом: чехи продолжили славные традиции «бархатной революции», а словаки получили своё государство впервые с XIII века.
В 2008 году, правда, на Балканах возникла Республика Косово, не признаваемое ни Сербией, от которой была отторгнута, но и Россией как одной из стран-основательниц ООН и постоянного члена её СовБеза. Осенью того же года в Закавказье образовались две новые республики – Абхазия и Южная Осетия, чья независимость гарантируется Россией, но не признаётся другими членами СовБеза ООН.
За последние четыре года на карте Европы могли появиться два новых государства – Шотландия и Каталония. В первом случае результаты волеизъявление каталонского народа не было услышано Мадридом, а в Барселону были введены внутренние войска, во втором шотландской национальной элите с большой долей вероятности были предложены некоторые привилегии в обмен на сохранение территории в составе единого федеративного королевства. И в первом, и во втором случае обе территории находятся на особом учёте, и обе имеют право на определённый суверенитет в рамках своего государства.
В обоих случаях что Лондон, что Мадрид не хотят терять самый сильный в плане экономики регион, несмотря на амбиции национальных элит на местах. Поводы для сохранения национальной автономии в своём составе Великобритания и Испания придумывают не очень различные друг от друга, один из них – влияние российских спецслужб. Казалось бы, причём тут Россия? Всё просто – ушлые либеральные политики в обеих стран прознали, что русофобия сегодня является весьма ходовым товаром, что наглядно демонстрируют прибалтийские лимитрофы и украинские евроинтеграторы.
Во всей этой ситуации радует лишь одно – накал русофобии в Западной Европе постепенно сходит на нет, изредка вспыхивая маленькими костерками в отдельных каминах городов Старого Света. Но до тех пор, пока под боком у России пылает пламя афедрона оскорблённых праваков, расслабляться рано.