Что бы ни говорили об армянских коньяках: ныне, мол, после французских лучше них на постсоветском пространстве нет, — но автор этих строк (а он давний ценитель оных крепких напитков), побывав на Кизлярском коньячном заводе и отведав доподлинно оригинальную его продукцию, смеет утверждать совершенно другое. То, о чем знали еще 40 лет назад, когда на выставке в Будапеште 10-летний коньяк «Кизляр» оказался единственным из произведенных в СССР, получившим Гран-при среди марочных аналогов группы КС (коньяк старый). Всего же у «Кизляра» два таких (высших) достижения плюс более 20 золотых медалей.
Главный коньячный секрет
Да что там — кизлярские ещё и ряд французских за пояс заткнут! Недаром, как рассказал мне директор завода Евгений Дружинин, не так давно французские спецы, среди коих, быть может, имелись наследники и последователи Хеннесси и Камю, Курвуазье и Мартеля, Реми Мартина и Томаса Хайна, побывали в Кизляре, дабы поучиться «кое-чему» у русских.
— Французы, походив по заводу, посмотрев, поговорив с нашими специалистами, были в высшем восторге! — рассказал Евгений Анатольевич. — Им понравилось буквально всё! Они признавались, что ничего подобного не видели.
И, подняв к потолку палец, добавил: — Я, конечно, мог бы отнести это к небезызвестной французской галантности или, если хотите, к обычной гостевой вежливости, но по некоторым признакам и задаваемым вопросам по сей день не могу отделаться от подозрения, что их визит к нам — это чуть ли не промышленный шпионаж!
Да, просто так за тридевять земель из своей провинции Шарант в центре Франции (а, по международным нормам, напитки, лишь там произведённые, только и могут называться коньяками) эти спецы не поехали бы. Дружинин — директор молодой (года полтора как у руля завода), но почувствовал-таки, к каким таким истинно кизлярским коньячным секретам тянули свои носы эти лидеры. Носы-тоим глава Кизлярского коньячного завода малость и поутёр!..
— Вообще-то изготовить прекрасный коньяк легко, — говорит он. — Технологии-то уже — вековые. А главное, надо, чтобы прадед, дед и отец посвятили этому всю свою жизнь! Это, жаль, не я сказал — Жан Поль Камю, нынешний владелец, может быть, самого известного Коньячного Дома, правнук основателя компании, которая возникла в 60-х годах позапрошлого века. Но и нашему заводу, заметьте, осенью 2010 года исполняется 125 лет! Кизляр — да будет всем известно! — это родина коньячного производства в России. И на нашем заводе трудятся несколько поколений российских коньякоделов! Назову хотя бы семью Григорянц (глава семьи — бывший директор завода Владимир Саркисович Григорянц, у которого здесь когда-то директорствовал и отец, а его сын сейчас работает одним из моих заместителей), семью Кудлай, династию Шведовых… Уж извините за нескромность, но и моя мама, Людмила Ивановна Дружинина, на заводе трудится вот уж не один десяток лет, участвовала в создании не одной марки коньяка, вышла на пенсию, но продолжает возглавлять купажный цех…
От коньяков Сараджева до коньяков Дружинина
По большому счёту, называть Дружинина «молодым директором» не совсем корректно. «На коньяке» он уже лет 20, и с полтора десятка из них — на руководящих должностях!
Родившись и выросши в Кизляре, отучившись на экономиста в Москве и отслужив в армии, Евгений Дружинин затем 3 года постигал азы профессии на должности винодела на одном из заводов в Дербенте. Затем — уже в Москве — он несколько лет небезуспешно продвигал продукцию Кизлярского коньячного завода на федеральном уровне.
А в мае 2008-го Дружинину предложили работу на его малой родине — должность заместителя директора Кизлярского коньячного завода по коммерческим вопросам. По его словам, он не сомневался ни минуты: конечно, еду!
— А жена, дети не отговаривали? Ведь из более или менее спокойной Москвы — да в воюющий Дагестан, где каждый день убивают представителей властных и силовых органов… — Знаете, как говорится, волка бояться — в лес не ходить. Я сюда приехал работать, а поэтому речи о боязни, а тем более о трусости идти не может!
Сам Дружинин ездит по 50-тысячному райцентру на двух чёрных джипах с вооруженной охраной. Это — не дань директорскому имиджу.
Здесь реально опасно: тут и там видишь милиционеров с автоматами. В свое время его предшественник в директорском кресле вместе с женой был похищен боевиками (до Чечни тут рукой подать — 2 километра) и год провёл в зиндане, пока его не выкупили, причем деньги собирали и родственники, и заводчане.
Приехав в Кизляр, Дружинин сходу взялся за дело: втягиваться не пришлось, к тому времени завод для него уже давно был «своим». Вскоре, к сожалению, тяжело заболел Григорянц; да и пенсионный возраст его, годы руководства заводом (шутка ли — 17 лет!) давали о себе знать… Так Дружинин возглавил ГУП «Кизлярский коньячный завод», аналогичному которому в России больше нет.
И кризис — не помеха! За 9 месяцев 2009 года чистая прибыль завода составила 350 миллионов рублей, что достаточно неплохо, как полагает Дружинин. Мировой экономический кризис коснулся Кизлярского коньячного завода лишь в той степени, что он постиг главным образом финансовых партнёров завода, которые покупали готовую продукцию. Был вынужденный спад процентов на 7, но ситуацию администрация сейчас «выруливает», и в ближайшее время завод выйдет на уровень 2008 года по розливу и по отгрузке потребителям.
У завода, конечно, были и взлеты, и упадки, и «восстание из пепла» антиалкогольных кампаний советской поры.
Основал завод в 1885 году грузин Российской Империи Давид Сараджев, который очень хорошо изучил коньячное производство во Франции. Он первым поместил выгнанный из местного винограда спирт в бочки из кавказского горного дуба (прежде их изготовляли из дуба казанского, и у коньяка получался грубый жесткий вкус). Уже через несколько лет неповторимые «шоколадные коньяки Сараджева» начали получать медали и дипломы как в России, так за границей… После разгромного 1917 года завод возродили в 1936 году — именно на базе заводов основателя дела.
В 1960–1970 годах были построены новые мощности (на старых площадях сейчас цеха хранения). К тому времени было создано уже несколько выдающихся марок чудного напитка.
Лично мне довелось продегустировать «Россию» (15 лет выдержки), «Багратион» (20 лет) и «Пётр Великий» (25 лет). Специалисты находят слова для описаний их вкусовых качеств, но все они кажутся мне недостаточными, не выражающими всех тех ощущений, которые испытываешь, вкушая эту отраду. Впрочем, достаточно сказать, что в июле 2008 года Кизлярский коньячный завод возобновил свое членство в Гильдии поставщиков Кремля, и ныне напитки завода являются протокольными на уровне руководителей Государства Российского. К этому времени «Багратион» уже имел на своей «груди» два Гран-при, пару Больших золотых медалей и 21 «простую» золотую медаль.
— Есть ли у вас, как у нового директора, амбиции создать новый коньяк, который получил бы Гран-при? — спросил я Евгения Дружинина.
— Открою вам маленький секрет. К 125-летнему юбилею нашего завода — который мы собираемся отметить, если всё будет хорошо в республике и стране, — мы из спиртов достойного качества уже создали коньяк 30-летнейвыдержки. Осталось дать ему правильное название — а вариантов несколько — поэтому пока умолчу о том, к какому мы в большей мере склоняемся. А займет ли он Гран-при?.. Во всяком случае, коньяк этот будет высочайшего качества, как и все коньяки нашего завода!
Море коньячного пойла
Ныне в Кизляре помимо Кизлярского коньячного завода действует ещё ряд частных предприятий, производящих «коньячную продукцию». А в целом по России таких якобы коньякоделов — не сосчитаешь! А это, полагает Дружинин, влияет на качество выпускаемых на рынок напитков не самым лучшим образом. Он, проработавший не один год «коньячным частником», убеждён, что «сегодня форма управления государством — это самая эффективная форма». И поясняет: «Нет смысла уходить от налогов и прибегать к другим нарушениям законодательства. Это также стимулирует людей в том смысле, что они работают не на хозяина, а на свою страну…».
Кстати, каждый год Кизлярский коньячный завод дает казне (городской, республиканской, федеральной) порядка 600 миллионов рублей налогов. Это — не считая участия в социальных программах (помощь детсадам, школам), в различных муниципальных проектах (строительство дорог, спорт), на что в год уходит ещё более 100 миллионов рублей.
Что же касается конкуренции с аналогичными производителями, то она, по словам Евгения, «самая здоровая»: — Мы, например, очень дружны с директором Дербентского коньячного завода, потому что у нас общие с ним проблемы в сбыте нашей качественной и даже — не побоюсь этого слова — выдающейся продукции. Слишком много подельщиков, коньячных цеховиков, в том числе и тут у нас, в Кизляре, которые в буквальном смысле гонят «коньячное» пойло. От коньяка там порой — только цвет, да и тот мутный. Вы представьте себе: наш ординарный «Три звёздочки» мы отпускаем с завода по цене 230–250 рублей за 0,5 литра, а цеховики — рублей за 80. В магазинах истинный трехзвёздочный кизлярский, то есть нашего завода, не может стоить меньше 300–350 рублей за 0,5 литра. Таковы реалии. Ведь если сегодня килограмм пшеницы стоит 2 рубля, то виноград я недавно принимал по 13 рублей за килограмм.
С килограмма винограда получается 700 грамм виноматериала, а из 700 грамм виноматериала мы «выжимаем» всего 70 грамм коньячного спирта. Учитывать надо и тот фактор, что сегодня в Дагестане ситуация с виноградом после горбачевской антиалкогольной кампании середины 1980-х годов, когда было вырублено множество виноградников, продолжает оставаться сложной.
И мы завозим исходное сырьё и из других регионов, в том числе, скажем, и из Чечни… Поэтому мы с дербентцами намерены создать вокруг себя Ассоциацию настоящих производителей российских коньяков. И выйти в правительство с инициативой законодательно ужесточить требования к производству коньяка в России. Как это уже давно сделано в той же Франции.
Дружинин как «новая метла»
Как «новая метла» Дружинин, став директором, не стал круто изменять ситуацию на заводе, «закручивать гайки». Тем более что при прежнем руководителе было достигнуто многое. Но свои амбиции у него, разумеется, были и есть. Скажем, привыкший к «бешеному» московскому ритму работы, новый глава завода попытался сходу «внедрить» его и на заводе. Ан нет, это пока не получается. Его это отчасти раздражает, но, как он сам говорит, «что делать, приходится съедать».
Директор отлично понимает, что у многих заводчан с предприятием связана, по сути, вся жизнь. Поэтому больше пытается убеждать, помогать, мягко критиковать, чем с ходу «администрировать». Хотя сгоряча однажды выговорил, что вот, мол, привезу новую команду управленцев из Москвы, увидите, как надо работать! Поостыв, подумал трезво: менять шило на мыло? Нет! Люди здешние — поистине «золотой запас» предприятия. С ними и буду работать.
Сегодня в 50-тысячном Кизляре на Кизлярском коньячном заводе работает 277 человек. Это более чем престижно — очередь из желающих сюда попасть «растянута» на долгие годы вперёд.
В среднем рабочий получает здесь (с различного рода премиальными) 20–25 тысяч рублей в месяц.
«Это очень достойная зарплата для Республики Дагестан, на других предприятиях города платят поменьше, — констатирует Дружинин. — На эти деньги в Кизляре можно без особых напрягов содержать семью из 3–4 человек. А специалистам мы платим и по 40 тысяч рублей».
Увы, подобная идиллия — редкость для Дагестана. Я спросил у Евгения Анатольевича, каков его личный взгляд на события в родной республике.
— Главная проблема в том, что народу негде работать. Людей, которые не имеют заработка, не могут содержать семью, да еще при этом имеют массу свободного времени, легко взбудоражить какой-нибудь сомнительной идеей, соблазнить узкими ценностями, вовлечь в «нетрадиционные» течения. Устала земля кизлярская от того, что здесь происходит. Сколько можно стрелять, убивать?!. Ведь это благодатный край! Великолепные условия для земледелия, животноводства, рыболовства, охотничьи угодья!.. А сделай здесь туристический центр, Дагестан не уступал бы никакой Турции!..
— Вы развернули на заводе бурную деятельность. Чего же Вам не хватает? Чего Вы мечтаете достичь?
— Идеального коньячного производства с современным оборудованием, но традиционными старыми технологиями без всяких химических добавок.
Игорь Пашин Кизляр — Махачкала — Москва
