Меня приглашали к столу, но нужно было допечатать страницу и торжественно поставить точку.
Еще одно последнее мгновенье,
И рукопись окончена моя.
Процитировал я слова Пимена из Пушкина.
Я и знать не знал, что шефа заденут за живое эти строчки.
Шеф, подвыпив, глубоко задумался и разоткровенничался. И рассказывал о прошлом своей семьи. О прошлом, которое он не застал. Но изучал по генеалогическому дереву. Расспрашивал родственников. И это далекое прошлое было очень близко ему.
«Это мы сейчас Игнатовичи, а раньше мы были Писарчуки. Мой прадед работал писарем при финансовом управлении. Писал документы канцелярского содержания. А под столом, удерживая между пальцами ноги гусиное перо, писал ногой копию этого письма. И иной раз выходило так, что копия была написана лучше оригинала. Написанный гусиным пером текст посыпался мелким кварцевым песком. Гусиные перья затачивали перочинным ножом под специальным углом»….
Уехав в отпуск, я отыскал на берегу реки, где плавали гуси, снежно-белое гусиное перо, воткнул в него стержень шариковой авторучки, сделал деревянную подставку в виде терриконов ( мы жили на Донбассе) и привез шефу.
Его тронула гармония древнего прошлого и настоящего.
И казалось ему, что это гусиное перо, как весточка, пришедшая от Писарчука, его далекого прадеда
V