Фирма «Ореол» была создана почти три десятилетия назад. Ее основатель и председатель совета директоров медиагруппы «Ореол» Геннадий Панёв рассказал «Телеспутнику» о пути, который пришлось за это время преодолеть в бизнесе, и о том, как при этом удалось реализовать свои детские мечты о полетах.
Как вы попали в телеком и телевидение?
Как ни странно, все началось со строительства МЖК (Молодежного жилого комплекса, — прим. «Теле-Спутника») в 1984 году. После окончания Ленинградского института авиационного приборостроения — сейчас ГУАП — распределялся в летно-испытательный отдел ВНИИРА. Но работать начал в ЛИЯФ им. Б.П. Константинова АН СССР — теперь это ПИЯФ, филиал национального исследовательского центра «Курчатовский институт» — стажером-исследователем, позднее младшим научным сотрудником. Участвовал в проектировании и эксплуатации экспериментальных установок на пучке реактора. В частности, мы занимались проблемами высокотемпературной сверхпроводимости и изучением биологических объектов методами нейтронной физики. Планировал защитить диссертацию, сдал кандидатский минимум, но в 28,5 лет, уже старшим лейтенантом, меня призвали на действительную военную службу. Обслуживал астросредства и комплексные системы навигации стратегических ТУ-95. Через два года вернулся в ПИЯФ.
Как и значительная часть молодежи в то время, параллельно с основной работой мы строили для себя жилье. Вдохновившись примером самого знаменитого на тот момент свердловского МЖК, где была собственная кабельная сеть, мы спроектировали пристройку — молодежное кафе, в подвале которого открылся видеосалон. Киносеансы в видеосалоне могли посещать жители всего города — билеты продавались через профком, а жители МЖК смотрели те же фильмы прямо у себя дома — в каждую квартиру был заведен кабель из кафе.
Изначально все было сделано на базе видеомагнитофона ВМ-12, в руководстве по эксплуатации которого было написано: «Дорогой товарищ, мы поздравляем вас с покупкой последнего достижения советской электроники и точной механики», и простейшего усилителя ОТТУ. На входе в каждую квартиру стоял «разъем-перевертыш». Как раз тогда в институте списали вычислительную машину БЭСМ-6, из внутренностей которой мы и сделали эти разъемы: в одном положении они позволяли смотреть 3-4 канала с эфира, а поворачиваешь на 180° — получаешь сигнал из видеосалона.
Каким образом сеть на один дом превратилась в бизнес?
О том, что у нас в доме МЖК заработало кабельное телевидение, узнали в дирекции института. И по просьбе руководства мы пошли в соседние дома. Вначале просто перекидывали кабель от видеосалона и подмешивали сигнал в антенный стояк. Но в какой-то момент мы столкнулись с проблемой — изображение двоилось из-за того, что приемная антенна одного подъезда переизлучала нам в эфир тот же сигнал, что мы подавали через кабель. По кабелю сигнал передавался с небольшой задержкой. Пришлось вести отдельный кабель до квартиры, где на входе стоял перевертыш по аналогии с первым домом. Так под покровительством профкома ПИЯФ сеть охватила весь микрорайон. Параллельно с развитием кабельной инфраструктуры у нас появилась первая самодельная головная станция и созданный буквально «на коленках» компьютер на базе микропроцессора Intel 8080.
Кабельная сеть развивалась в формате хобби, параллельно с научной работой?
До определенного момента я совмещал работу в ПИЯФ и кабельную сеть, но потом принял решение уйти «на вольные хлеба», несмотря на должность ведущего инженера в институте и большую, по меркам того времени, зарплату — за счет «вредности» по первому списку. Длительный период отрыва от полноценной работы в ПИЯФ во время службы в армии, а позднее — из-за строительства МЖК, когда я несколько лет работал по 17-18 часов в сутки, привел к тому, что мне было сложно постоянно гнаться за уровнем знаний молодых ребят после института. А я был их начальником, должен был ставить задачи и требовать отчеты. Разыгрывать из себя «большого человека» я не хотел, вот и решил уйти. Но у меня уже был довольно большой опыт менеджмента. Так, в 1990 году было организовано товарищество с ограниченной ответственностью «Производственно-коммерческая фирма „Ореол“».
Поначалу кабельный бизнес обеспечивал мне доход не более 29 рублей в месяц, поэтому с пятницы по воскресенье я еще таксовал в Питере на своем «Москвиче-412». Тогда в 90-е с зарплатой в других сферах стало очень плохо, люди были готовы сами платить деньги, лишь бы их пропускали через проходную на работу, где не платили месяцами — авось, зарплату потом когда-нибудь заплатят. Первым российским бизнесменам тоже было тяжко, но мы уже начали зарабатывать на кабельной сети. Доход был маленький, но стабильный. К нам, кстати, приходили поработать бывшие коллеги, но многие из них не выдерживали графика и нагрузки — было намного тяжелее, чем в институте. Мы пошли в другие дома в городе, постепенно освоили всю Гатчину и поселки Гатчинского района, начали работать по Ленинградской области в городах Кингисеппе, Киришах, Волосове, Сланцах. Сейчас у нас есть предприятия в Архангельской области — в Котласе. Также наши компаньоны работают в других регионах — Поволжье, Краснодарском крае и в Карелии.
Насколько я помню, Интернет в вашей сети был уже в начале 2000-х. Почему взялись за это направление?
По Интернету мы в Гатчине были не первыми, а четвертыми или даже пятыми. На одном из предприятий, занимавшихся, помимо Интернета, ремонтом и обслуживанием компьютеров, работали коллеги, с которыми мы ранее пересекались в одной лаборатории в институте. Совместно с ними мы приняли решение объединиться под одним брендом «Астра-Ореол». Впоследствии бывшие коллеги вышли из состава учредителей, уступив доли нам. Обладая большой кабельной сетью, мы пошли по технологии DOCSIS, детали которой прорабатывали коллеги. В технической части этого проекта я участвовал уже в меньшей степени, будучи только учредителем. А это тоже непростая работа.
Где вы учились управлению бизнесом? И какие основные идеи вы вынесли из этого обучения?
Основам меня научила семья. Дед из Архангельской области был мастером на все руки — и лодки делал, и неводы плел, и печи складывал, и валенки валял или подгонял по размеру. Я все лето проводил рядом с ним. Именно он приучал меня к труду. Отец научил всегда включать мозги и быть «ленивым». Мы жили в небольшом военном городке в типовом щитовом домике. Работы по хозяйству там всегда было много. Но он говорил: «Если ты потеешь на работе, сядь и подумай, почему ты потеешь. Может, ту же самую работу можно сделать быстрее, надежнее и при этом не потеть? Позднее я это часто говорил своим детям, внукам и сотрудникам». А бабушка и мама учили бережно относиться к людям — думать о том, что о тебе скажут, стараться быть на хорошем счету. На Севере, где мы жили, люди делились очень жестко. Ты либо хороший, либо плохой. Из хорошего в плохого можно было скатиться из-за одного проступка, в то время как статус хорошего необходимо было зарабатывать всей своей жизнью. Это точно так же работает и в бизнесе.
Были ли какие-то учебные программы по управлению?
В советское время в вузе в первую очередь учили решать проблемы, которые ставит перед инженером жизнь. Учили работать с профильной литературой. Хорошей начальной школой управления были ССО — студенческие стройотряды и халтуры на Севере. Когда мы заканчивали МЖК, в 80-е, мне удалось попасть в бизнес-школу при Гатчинском горкоме КПСС. Там читал лекции преподаватель по психологии бизнеса из Эстонской ССР. И из его лекций мне запомнилось два правила.
Первое: когда ты развиваешь свой бизнес, всегда думай об окружающей среде. Если ее не учитывать, окружающая среда тебя просто вытолкнет. Второе: не надо бояться увольнять людей. Было неожиданно слышать такое во времена строительства социализма, так как до этого мне всегда говорили, что надо бороться с текучкой кадров, держаться за каждого сотрудника, а тут вдруг — увольнять. Но это действительно так: если вы не уволите какого-нибудь разгильдяя, ворчуна или интригана, он испортит весь коллектив.
Как — и главное зачем — вы начали заниматься собственным телеканалом?
Первый раз с этой кухней я столкнулся, когда нас в ходе строительства МЖК пригласили на передачу Эдуарда Сагалаева «12 этаж» на прямой эфир со Свердловским МЖК. Там мы и узнали, что у них есть КТВ и своя телестудия. Позже в Гатчину на нашу стройку МЖК приезжал первый секретарь обкома партии Григорий Романов и нас посетили ленинградские телевизионщики, так что я мог наблюдать за их работой. Вся эта кухня была для меня крайне интересна.
Создав собственную кабельную сеть, мы начали экспериментировать и с контентом. Сначала я взял в институте под честное слово видеокамеру VHS. Мы тогда наснимали какие-то картинки, показали их по сети и увидели вполне нормальную реакцию зрителей. Но более всего воодушевила история с пожаром в гараже по соседству. Во время одного из дежурств на головной станции я услышал шум на улице — из гаража неподалеку шел дым, вокруг начали собираться зеваки, из соседних гаражей, где были владельцы, пытались выкатить машины. Я схватил видеокамеру и снял ролик о том, как пожарные вынужденно выдернули тросом ворота и… вытащили наружу дымящуюся печку, которую плохо затушил перед уходом хозяин гаража. Отснятый материал сразу поставили в сеть. Через некоторое время прибежал хозяин горевшего гаража бить мне лицо — ему кто-то из телезрителей рассказал, что вскрыли ворота, и он решил, будто это инсценировка. Тогда я и понял всю силу СМИ.
Довольно быстро эти эксперименты переросли в самостоятельный канал, который помогал нам двигаться вперед. Благодаря собственному телеканалу мы избежали типовых болезней взяток, откатов и «крышевания» в период становления бизнеса, потому что наш бренд СМИ получил известность в городе и сдерживал аппетиты любителей «подоить». Эта известность вместе с выдержанным поведением впоследствии сильно помогла нам в развитии, хотя придерживаться этой линии очень непросто в маленьком муниципальном образовании.
Почему?
Степень ответственности журналистов здесь гораздо выше. Об этом нам часто напоминают бывшие коллеги, уехавшие работать в СМИ Петербурга и Москвы. Там ты вряд ли встретишься со своим зрителем. А здесь, если что-то не так, тебе, твоим родителям и даже твоим детям обязательно скажут об этом на улице. От оценки своей деятельности как журналиста ты никуда не денешься. Поэтому здесь психологически тяжелее работать. С другой стороны, если ты достиг каких-то хороших результатов для себя и для окружающей среды, то и удовольствия здесь получаешь больше. Тебе лично могут сказать спасибо. Но это относится к любому предприятию — ответственность местного оператора точно так же много выше, чем у его федерального коллеги, чьи колл-центры и штаб-квартира находятся где-то в другом городе.
Канал вырос в телевизионно-издательский комплекс?
Да. К нам на работу на телевидение пришли девушки, которые ранее работали в газете. Так у нас появилась редакция и, как сейчас принято говорить, конвергентная журналистика: редактор и журналисты в рамках одного предприятия работали в нескольких СМИ — на телевидении, в газете, на радио и в Интернете. Это позволяло экономить и опять же продвигать бренд. Пока у нас не набралась какая-то «критическая масса» абонентов КТВ, нас знали как телеканал «Ореол» и газету «Гатчина ИНФО». Кабельное телевидение в большей степени ассоциировалось с коллективной антенной, а благодаря СМИ мы получили свое лицо. Сейчас, конечно, все изменилось. У нас большое количество абонентов КТВ, но чаще нас знают как интернет-провайдера «Астра-Ореол». На первых порах СМИ у нас было подразделением компании, а потом оно выделилось в самостоятельное предприятие — гатчинский телевизионно-издательский комплекс «Ореол-Инфо».
Медиахолдинг масштабов Ленинградской области стал следующим этапом развития канала? Почему пошли именно в этом направлении?
Это уже немного другая история. Идея лежала на поверхности. Я понимал, что наступила эра сетевых структур в бизнесе и предприятие СМИ, как отдельный киоск, не выживет. Основная проблема муниципальной студии в том, что она не может обеспечить вещание 24 часа в сутки. Поэтому я и моя дочь Алла организовали отдельное предприятие «Аида» — некоторые шутят «Алла и Дед» — и создали сеть нескольких студий в разных муниципальных районах. Сейчас покрытие сети составляет около 70% территории области, и мы нанизываем создаваемые студиями новости, как кольца на пирамидку, формируя полноценное круглосуточное вещание. Каждому району области есть что рассказать. Наш официальный слоган: «Телеканал "Ореол" — новости Ленобласти», а в каждом городе нашего присутствия мы говорим: «Ближе и роднее нас нет у вас». Кроме того, каждая студия является опорной точкой для рекламно-производственной компании «Аида», а медиагруппа «Ореол» способствует дальнейшему продвижению бренда, с которого мы начинали свой бизнес.
Никто из учредителей предыдущих предприятий в этом проекте не захотел участвовать. Начиная этот проект, я ушел с поста директора «Ореол-Инфо», подготовив себе замену. Совмещение руководства несколькими предприятиями с разным составом участников может вызывать подозрения, что действия руководителя нанесут ущерб другим участникам.
Что вас толкает снова и снова начинать новые проекты?
Наверное, мне всегда хотелось чего-то большего. Это как с радиолюбителями. Если у настоящего радиолюбителя спросить, сколько он приемников сделал до конца, скорее всего, он ответит: «Один». А может, вообще ни одного. Начиная реализовывать очередной проект, он прорабатывает все до мельчайших деталей — рисует схему, корпус. Но как только он понимает, как это все работает, когда появляется чистый звук на работающем макете, он теряет к нему интерес и хватается за следующую задачу. И кстати, медиахолдинг «Ореол» и РПК «Аида» для меня — пройденный этап. Там сформированы команды, которые способны работать без меня. После запуска предприятия, завершения стадии стартапа я планирую придерживаться правила, что учредитель не должен быть руководителем.
Это еще одно правило из бизнес-школы?
Нет, эту идею я почерпнул в общении с коллегами из США. Волею судьбы по линии «Интерньюс» я ездил в Америку в рамках программы обмена опытом управления медиахолдингами, где и почерпнул это знание.
Любой бизнес, в том числе СМИ, развивается и проходит через определенные этапы. Одним из таких этапов является изменение отношений между учредителями, особенно когда один из них — генеральный директор. Это как в семье. Когда родители молодые, надо детей растить, во главе угла зарплата, квартира, машина. Семья живет единой целью, и все хорошо. Но как только дети выросли и базовые задачи решены, появляется свободное время — начинается какой-то дележ… В бизнесе бывают такие же моменты.
Но я не успел задать вопрос, как подобные ситуации решаются в Америке, — оказывается, те же проблемы были у одного из российских коллег из нашей делегации. Американцы даже не сразу поняли его вопрос — у них так просто не принято. Они разъяснили, что учредитель и генеральный директор — это люди с разной психологией, с разными целями. Задача первого — дать денег поменьше, получить дивиденды побольше. А цель наемного сотрудника, в том числе директора, получить от учредителя задачу, а потом вытащить из него как можно больше денег, чтобы облегчить ее решение. Директор и учредитель в одном лице — это конфликт интересов. Хотя и в Америке бывают исключения. Но я стараюсь там, где являюсь учредителем, после завершения стадии стартапа приглашать наемных руководителей предприятия.
Вы упомянули, что медиахолдинг — пройденный этап. Что дальше?
Сейчас у меня новая идея — создать Гатчинский музей истории военной авиации. Место для него выбрано не случайно: в Гатчине был первый военный аэродром России и даже сохранились остатки старинного авиационного ангара. Как раз сейчас идет регистрация всех юридических аспектов. Так что мечта детства — летать — снова вернула меня к теме авиации. Это тоже временная история. И директором музея я буду только на некоем первом этапе, чтобы проект «взлетел». В будущем он должен заработать автономно.
И когда вы планируете отойти от музейного дела?
Сложно сказать. Это очень долгоиграющий проект и, откровенно говоря, не шибко выгодный. Я даже не могу назвать срок его окупаемости. В первую очередь, из-за того, что любой социально значимый проект требует существенных инвестиций. Но я думаю о монетизации и считаю. В этом направлении деятельности есть одно уникальное свойство. Когда мы занимаемся технологиями связи, требуется постоянно вкладывать деньги, чтобы сеть не устаревала. А здесь наоборот, чем старше материальная часть — тем ценнее.
Сфера для меня новая, но удивительно, что вокруг этой идеи собирается столько интересных людей! Это люди со своим менталитетом, без «семь пишем, три в уме», с более человеческими отношениями, как в альпинизме, дайвинге и других экстремальных видах спорта. Люди предлагают новые идеи и свою помощь, оборудование, связи. Кто-то знает, где найти старые летные тренажеры, другие выступают с идеями небольших бизнес-проектов на базе музея. Третьи могут помочь с экспонатами. Например, в Пушкине есть группа, которая занимается изготовлением полномасштабных моделей первых самолетов — Nieuport, Farman и т. п. Они даже привозят свою технику на различные мероприятия: я смотрел видео с сюрреалистичной картиной, как такой самолет старинной конструкции разгонялся по полосе на фоне современных истребителей. Я и сам пытаюсь собирать экспонаты. Например, недавно был в круизе вокруг Южной Америки и в одном из городов, где мы останавливались, неожиданно для себя купил шлем времен первых авиаторов. Так что последующие мои годы не будут скучными.
Что вам больше всего нравится в работе?
Две вещи. Во-первых, когда ты под свою идею можешь создать хорошую команду, которая будет ее реализовывать. Как говорят американцы, в бизнесе есть две проблемы: генерировать идеи и продавать продукцию, произведенную в соответствии с этой идеей. Все остальное — ерунда. У них действительно кредиты не очень «тяжелые», персонал найти можно — в отличие от России, там люди дорожат своей работой. Да и законодательство дружественно к бизнесу. У нас же поиск команды под идею — проблема номер один. Уже решив эту проблему, ты получаешь удовлетворение. Во-вторых, когда за результаты деятельности люди говорят спасибо, когда они пользуются тем, что ты создал. А не нравится мне, когда люди не держат свое слово. Предательство тех, в кого ты верил, к сожалению, тоже случается. И это самое плохое.
Упомянутое «спасибо» — это для вас и есть критерий успеха?
Да. Но, естественно, не надо быть альтруистом, всегда нужно думать и о финансовой стороне, без этого идея все равно когда-нибудь заглохнет. Надо все просчитывать, но делать икону из денег и жить только ради них не стоит.
Как получается совмещать активную трудовую деятельность и экстремальные увлечения? И откуда эти увлечения вообще появились?
Все просто — у меня в сутках 27 часов. Класса с седьмого у меня было несколько желаний: полетать, понырять с аквалангом и походить на яхте. И мне удалось реализовать свои мечты.
Не разочаровали ли вас реалии экстрима? На практике-то все не так?
Из того, о чем мечтал, только с яхтами у меня не сложилось. Не так давно довелось походить на яхте по Финскому заливу около строящейся башни «Газпрома». Погода подвела: тогда был штиль и прогулка оказалась совсем не интересной. Хотя позже, во время круиза вокруг Южной Америки, я попал в шторм на круизном лайнере. Два дня огромные суда — наша «Королева Виктория» и «Королева Елизавета» — в Атлантике шли почти рядом параллельными курсами, а волна в это время была такая, что в нее зарывался нос 300-метрового судна. Там я получил массу впечатлений и адреналин бурлил.
А остальные мечты?
Дайвингом занимаюсь давно, дети и внуки — вместе со мной. При Советском Союзе получить сертификаты и разрешения на дайвинг было практически невозможно, но сейчас все это проще. К сожалению, Египет сейчас закрыт, но мне удалось понырять в Красном море. Погружался в Белом и Баренцевом, там своя красота — крабы, огромные звезды, морская капуста. Теперь есть мечта понырять на Большом Барьерном рифе. Возможно, еще удастся.
То же и с полетами. Я летаю на мотодельтаплане — сверхлегком аппарате, фактически мотоцикле с крыльями.
Почему именно мотодельтаплан, а не малая авиация?
Самолет, пусть даже небольшой, это много проблем с разрешениями, сертификатами и т. п. Там есть свои правила. Плюс нельзя переоценивать себя и свое здоровье. Как говорят, ты здоров ровно настолько, насколько сам себя ощущаешь. Но природу не обманешь. Летая на более тяжелом и скоростном самолете, ты возлагаешь на себя большую ответственность за людей на земле. Мало ли, что в воздухе может случится. Ты сам понимаешь риск и осознанно идешь на него, но внизу другие люди. Мотодельтаплан — другое дело. От него вреда окружающим будет немного, даже если что-то произойдет.
Как семья относится к сочетанию вашего напряженного рабочего графика и экстрима?
С пониманием. И за это я очень благодарен своей жене. В 1975 году мы поженились, и с этого момента, сколько я помню, она меня всегда ждала. Сначала я занимался общественной работой в студенческом профкоме, потом наука, сдача кандидатского минимума, строил МЖК, начал предпринимательскую деятельность. В 90-е супруга говорила, что самые счастливые годы у нас были в армии, где я обслуживал самолеты на одном из аэродромов Украины в Узине. Там был спокойный график работы, приличный доход, я даже успевал помогать беременной жене, устроившейся почтальоном, разносить почту. Окружающие смеялись, что никогда у них еще офицер не разносил письма, но нам было все равно. Через два года мы вернулись в Гатчину и опять нужны были деньги, поэтому я постоянно искал халтуры.
Но она вас дождалась?
Да. Долгие годы я жене говорил: «Потерпи еще немножко, у нас все будет хорошо». Вытерпела. Теперь мы ведем более размеренный образ жизни. Каждый год с внуками, а у меня их шестеро, она отдыхает в Болгарии. Я с ней последние пару лет не езжу только потому, что хочу летать и летаю. Но зато мы вместе путешествуем.
Как вы отдыхаете?
Откровенно говоря, я отдыхаю, когда работаю руками. Чтобы пробить какое-то решение, бывает, с бумажками бегаешь целый день. В результате ты как выжатый лимон, но ничего не сделал. А если гвоздь забил — уже видно. В целом я придерживаюсь идей физиолога Павлова. Он так говорил: «Если у тебя работают мышцы ног и ты устал, смени работу. Пусть работают мышцы рук, а ноги отдохнут». К этому у меня и сотрудники уже привыкли. Я их иногда спрашиваю: «Ты отдохнуть не хочешь?», на что они отвечают: «А что надо делать?». В целом по жизни это очень важно. Необязательно менять мужей, жен, квартиры, машины, но виды деятельности чередовать полезно.