"И на 8-е. Он подарил мне зажим для денег.
Я покивала, словно - половой в трактире. От несусветно щедрых чаевых. Взяла пальчиками маленькую кожаную фиговину и принялась изучать. Вертела, нюхала, пытала на сгиб. И, в целом, вещь оказалась прочная, надо полагать, долговечная. И, наверное, нужная.
Однако. Слово "зажим". Никак не хотело укладываться в моей - со вчерашнего вечера настроенной на романтизм - нежной душе. И, ладно бы - «зажим» тела. В тёмном жарком коридоре. В отблесках свечей и после бокала шампанского. Но, «зажим» денег. Происходил в моей жизни и так - на постоянной основе. Потому, зачем мне для этого невесёлого процесса - ещё и особый предмет. Было вовсе не ясно.
Вручив "дар волхвов" с утреца. Буркнул, что будет поздно - "отметим, немножко... посидим, в кругу... баб поздравим... всё такое..." Отмытый, набриолиненный и надушенный, отбыл в неизвестном направлении. Вообще-то, говорит на работу ходит. Хотя, кто ж его знает. "Ноги-то ему приставить" - средств нет. Ну, тех самых. Для которых зажим и куплен.
Но - плохого не скажу - ночевать домой возвращается. Наверное, всё-таки любит. Может меня, может свой диван.
Оказавшись, накануне праздника. Считай, единственного, когда дозволено — без отдачи. Об мужика «ноги вытирать». В полном одиночестве. И с пустым зажимом в руках. «Пятерик» он туда засунуть. Не догадался. Оранжерейное настроение своё я растеряла мгновенно. Захотелось чего-то гнусного, демонического. И я позвонила Бабетте. Вообще-то, она — Бэлка. Ник родился из фильма «Бабетта идёт на войну». Киношку ни одна из нас не смотрела. Но, когда-то услыхали название — яркое, нескучное, поэтичное. И — «Бабетта» — прилепилось к моей дуре намертво. Ну. А, «на войну» Бэлль. Ходила регулярно.
Будучи трижды заслуженно замужем, опыт имела могучий, необоримый. Как заарканить, содержать в неволе. Не оказаться порабощённой самой. И, пожалуй, главное. Как избавляться, от разочаровавшего партнёра по будням. Мило, без ущербов, навсегда. Я чрезвычайно ценила Бэлкин жизненный. И прибегала к животворящему источнику каждый раз. Когда.
Вызванивать пришлось долго. Не подходила, собака. Восьмая попытка увенчалась томным, распаренным: «Ало… Что ещё… Мне некогда…»
И отключилась. Видимо, женский день, как и полагается, она праздновала с позавчера. И, именно, «в отблесках» и «после бокала». Стервизм во мне стал крепчать и суроветь.
«Ах, ты ж, мать твою!» — всколыхнулось и потащило фантазии дерзкие и несвойственные.
«А, ежели. Мне нынче разодеться. И явиться в офис к благоверному. «БлагоНЕверному». Сюпризом… А, что. Адрес я знаю. Наряд подходящий найдётся. Хряпнуть для куража рюмасик. И вечером — «опа-на! не ждали?!»
Мысль была не плоха. И я засновала по комнатам, обдумывая детальки. Трижды перерыв гардеробную, ничего ценного не обнаружила. А, идти кое в чём — «а, смысл?» Подумала ещё и, протопав в мужнин кабинет, принялась шарить по «заначкам». То, что недоданная «пятёра» просто обязана скакнуть мне в ладонь. Тикало в голове ещё с утра. После акта дарения. К тому же, была надежда наткнуться и на крупный схрон. Этот прохвост давно копит на катер. И транши отвозит в ячейку, по мере аккумулирования. И, — упс! — очередная стопка ассигнаций нашлась в комоде. Среди парных и одиночных.
Сотрясая веером «хабаровсков», вприпрыжку понеслась одеваться. Путь к мести был выстлан.
По дороге в наимоднейший магаз, зашла в бар. Приложилась коктейлем — натянутые жилы пошли на ослабление, жизнь чутка, кривовато заулыбалась.
В ТЦ, маршевым направилась в самый. Ну, самый неприлично дорогой корнер. Перемерила — когда ещё, пустят! — кучу вещиц. Заоблачной стоимости. Выбрала дичайшее секси и — «вперёд! на запад!» — в обувной.
Спустя час, торговая система наконец-то выпустила меня из объятий. С грудой пакетов разного. И без штурвала. Или, иллюминатора. А, может даже, целой палубы. На катере-мечте моего супружника. «И, ладно. Обрыбится! Не хрен мне было этакое дарить! Ну ж, осёл. Как есть — осёл…» — приголубливала я покупки. Страх уже прошёл. А, на раскаяние я пока не заслужила. Но, в планах — было.
После шести — я уже вновь оказалась дома и чистила «пёрышки» перед «путчем»— отзвонилась Бэлла: «Ну, и к чему был весь этот стресс? Праздник же. Понимать надо!» У меня не было желаний спорить и углубляться. «Приходи!» — рявкнула. И отключилась!
Когда Бабетта нарисовалась в прихожей. Я уже осушила полбутыли марочного. Увидев «моё всё», она молча проникла в гостиную. И кивнула: «Покажи». Получив в ладонь «зажим», — ровно, как и я восемью часами ранее — поисследовала предмет на применимость. Положила на стол, вздохнула, посоветовала: «Плюнь! Они ж — как из космоса. Инопланетяне, чёртовы! Мне мой второй. Как-то, банный набор подарил. Ну, «ковш, шапочка, веник». И это — при том, что я баню. С детства не переношу. Жарко мне там… Так я его ковшом этим. По квартире гоняла — пока не упрела… Мы — куры щипаные — романтики хотим. А, они — весь заложенный природой пыл — тратят в первый месяц ухаживания. И это — ещё сильно хорошо! Могут, и в неделю. Уложиться… А, потом. «Чуйства» идут. В — «футбол, пиво, фирма». И это — данность. Неистребимая… Плюнь!»
Однако, «плюнь!» — на мой взгляд — было слишком нежно. Пинок ощутимо саднил, порушенная «кубышка» отрезала тропу к отступлению. «Хочу навестить, этого хмыря. Ты — со мной?» — коротко спросила. Бабе качнула головой: «До первой крови… Начнёшь бесчинствовать — самолично вызову городового». Сговорились.
Скажи мне кто, что я — тля млявая, бессильная — способна разнести складно устроенный праздник. В пух и перья! Не поверила бы. Но, это — скажи мне кто с утра. Теперь, ближе к десяти вечера, я могла взять «Зимний». Вернуть. И взять снова. И когда двери в офисное пространство. Как и положено, увешенное гирляндами, шариками. Заставленное букетами нарциссиков и сникших тюльпанов. Отворились и мы с Бэткой вплыли — такие неземные и прекрасные. Весь большой стол буквой «Г» развернулся на нас. Оторопел, смолк. Отложил фужеры и вилки. Снял руки с чужих плеч, уста с соседских шей. Замялся, поскучнел, выправил осанку.
Мой сидел с самого краю. Оттого, кто оказался объятым им, я увидала сразу. Спусковой механизм, взведённый утречком, крякнул, пошипел. Для приличия. И — «Бэлла, вызывай городового! Я успею!»
Праздник я провела в участке. Каждый, мимо «обезьянника» проходящий мужчина, поздравлял меня. И желал всякого. Было приятно.
На следующий, уже будний день. Меня выкупила Бабетта.
На послезавтра, я запланировала поход в ЗАГС. За разводом. «Не мило, с ущербами и точно навсегда».
Ну. Как умею… Думаю, ещё есть время освоить Бэлкину науку.
Какие мои годы!»