Держать друг друга за руку очень просто. Мы с вами ходим так с самого детства, держась за теплую и добрую ладонь мамы или за теплую и не всегда добрую руку отца. Потом начинаем осторожно, хотя кто-то явно не так, браться за чью-то руку, чье тепло и добро вдруг оказываются нужнее всего. Сперва осторожно и опасаясь, потом полностью доверяя, затем свободно и привычно.
Спустя какое-то время ходить именно так вдруг становится не очень актуально, причины у всех разные, но так и происходит. Вот только шли бок о-обок, а уже идем как-то иначе.
Если прогулки, ладонь в ладонь, были настоящими, чуть позже в вашей руке снова оказывается чужая. Вернее, как чужая? Самая родная, близкая, нужная и необходимая. И очень маленькая, растущая медленно, чуть быстрее, совсем быстро и… И вот уже вы снова не держите друг друга за руку, ведь он вырос и так ходят только мелкие.
А ты, неожиданно, вдруг ощущаешь себя сентиментальным. И даже не удивляешься.
- Пап, дай ручку.
Когда оно было-то? Год, два, три назад? То-то и оно, что было и прошло. Вы же сами не берете маму за руку, когда приезжаете к ней в гости? То-то, не берете. И ваше чадо, чуть подростя, точно также не касается ладошкой вашей ладони. Время вышло.
И вдруг…
- Пойдешь со мной?
- Куда?
- В Космопорт.
- Ага.
Космопорту уже одиннадцать лет, это огромная коробка почти без окон, скроенная из металла. Под его крышей все стандартно и знакомо.
Вон там Ашан. Вон там магазины с легко узнаваемыми брендами. Вон оттуда несет фастфудом и там делают шаурму от КейЭфСи, там фудкорт. Кофе из Мак-кафе оттуда почему-то не пахнет, прет маслом, жиром и черт пойми чем.
На улице стоит офигенный октябрь, он теплый, золотой, желтый, красный, прозрачный и очень добрый. Такая осень на вес настоящего золота, такая осень не каждый год. И вы идете себе по давно знакомой дорожке в почти родной торговый центр, куда ходили и десять лет назад, и восемь и пять и даже на прошлой неделе.
Сейчас вместо Майнкрафта, уже даже не первый год, по дороге обсуждается Уорлд оф тэнкс, чьи-то наезды в школе, советы по поводу куда бить пыром или как лучше развести кого-то из чересчур зарвавшихся одноклассников. Впереди целый выходной воскресенье, сын уже устал и почти осатанел от школы, но держится, поражая собственной глубиной понимания. Иногда, правда, срывается и тоскливо смотрит вслед малышам из детсада.
- Пап!
- А?
- А вот у нас…
У них это в игре. У его танка есть собственное имя. Ни фига не Ярость или Стальной капут, фига. Данцовский танк называется Долгоносик. Я чуть не засмеялся, но смог сдержаться и подумал. Название хорошее, на самом деле, звучит куда лучше, чем Ярость или еще какая пафосная хрень.
- Мне нравится.
- Да?
- Ага.
- А вот помнишь…
Этим маем он исполнил мечту: попал в Кубинку, в танковый музей. Ему даже разрешили полазить в Т-72, чего он и сделал с огромным удовольствием. Счастья было – в мешке не унести, глаза пацана светились неприкрытой детской радостью и мы с Катей радовались вместе с ним. За себя тоже, конечно, мы же сделали что-то настоящее и нужное.
И вот, идешь, вспоминаешь Кубинку, Маус, Шерман, КВ и…
Ты сам не понимаешь, как сыновья ладонь вдруг оказывается в твоей. И ему совершенно наплевать на идущих сзади пацанов-однолетков и на все, что те могут сказать. Данька вдруг взял и спокойно зашел в свое, еще совершенно не кончившееся детство. И взял меня с собой. И, вот честно, молчал все драгоценные пять минут, пока мы так с ним дошли до Космопорта, а ему рассказывалось мне про какое-то там обновление.
Вот такие дела. А кот Макс? А кот Макс остался дома, счастливо проспав все это время и вышел нас встречать, зевая и щурясь обоспавшимися глазами.