1.
Прекрасное будущее не совсем такое как вы просили. Не похоже на то чего вы боялись. Мало чем напоминает то что вам предсказывали. В прекрасном новом будущем никто больше не строит прекрасное новое будущее.
Утопия порождает всеобщий невроз. Когда тебе нечего бояться ты просто боишься упустить что-нибудь. Когда нечем заняться ты хватаешься за все подряд. Стричь кусты. Дрессировать ослов. Плести пеньковые веревки. Ты должен делать все напоказ, ты не можешь писать в стол, не можешь просто взять и пожить для себя так, чтобы не поразить никого своим гедонизмом.
Если ты хочешь смысла - самой большой работой станет его найти. Если не хочешь - никто не станет искать его за тебя.
Каждый из нас лично, и все мы вместе, как человечество, проиграли эволюционную гонку. Кому? Можно говорить что мы проиграли, когда нет выигравших? Крысы не начали строить маленькие домики из соломы и помета. Собаки не научились говорить. Даже еноты не взяли с свои маленькие ручки камушки и палки и не пошли друг на друга войной. Просто мы, все вместе и каждый по отдельности, окончательно свели у нулю сумму всех наших усилий, куда бы те не были направлены.
Робот почистил мне зубы сутра. Прибрался. Поправил штору. Машина сшила одежду и приготовила еду, которую я сегодня ел. Построила дом. Распахнула шторы на закате чтобы я им насладился.
Но на самом деле никаких роботов нет. Это лишь марионетки, механические куклы на батарейках. Я знаю это, когда-то я строил первых из них. Потом ломал тех, которых сделали те которых я строил. Потом перестал, понял что опоздал и это бессмысленно.
В Городе Солнца мы можем реализовать себя как хотим. Мы можем творить. Можем разрушать. Можем пугать, смешить, злить, эпатировать. Беспристрастный судья рассмотрит все, что мы ему представим. Испугается. Рассмеется. Разозлится. Заплачет. Когда-то его назвали бы искуственным интеллектом. До интеллекта он так и не дорос, у всей системы целиком, включая рудмиентарные мозги мобилей, нейронов меньше чем у крысы. Он не может думать как человек, ему нечем. Но он может думать лучше чем человек. Он может думать о том, о чем действительно нужно думать.
А люди пусть сами решают, о чем сейчас нужно думать им.
В прекрасном новом мире никто не умирает от голода и холода, не страдает от усталости и болезней. Никому не грозит ни одиночество ни невозможность в нем остаться. Первым делом прекрасный город истребил наемный труд. Водители и воспитатели, уборщицы и программисты, президенты и матери стали ненужны. Они не отмирали долго и мучительно по одной профессии в год. Они просто стали ненужны, проснувшись одним прекрасным солнечным утром, все разом.
Вслед за ценой рабочей силы нас оставила цена денег. Вслед за ценой денег пропал азарт капиталла, радость строительства вечного двигателя из банковских счетов, людского страха и устных и письменных договоренностей. Исчезли главные масс-медиа вещавшие на всех, звезды и знаменитости, которых все знали, и общественные институты, без которых никому было не обойтись. В прекрасном новом мире, безупречно избавленном от адамова проклятья, мы все стали сами по себе.
За одним маленьким, но очень важным ислючением.
Та сила, что теперь несет нас сквозь нашу жизнь под ручки и под ножки, осторожно огибая все угрозы, и надежно укрывая от опасностей, никогда не объясняла причин, но все точно знают как это работает.
В Городе Солнца ты не болеешь, не стареешь и не устаешь, ты не можешь упасть с обрыва или высохнуть от жажды. Единственное, что может вызвать у тебя дискомфорт - это такое же существо как ты. Существо, которое не нравится тебе по тем или иным причинам. Кто-то, кто превратит вечность, в который вы с ним заперты, в ад.
В почти идеальном Городе Солнца царит почти идеальная прямая демократия. Она совершенна настолько, что ей не нужно голосование. В ней нет ни полстранички бюрократии. Она пряма, честна и неотвратима. В эту игру играют все без исключения, стар и млад, от мала до велика. Избранным может стать каждый.
Избранный исчезает. Записи о нем стираются, все чего он касался очищается от его былого присутствия. Избрать кого-то очень легко. Достаточно ощутить раздражение. Захотеть чтобы он исчез. И когда вас, избравших его, наберется достаточно - он исчезнет.
2.
Я стар по меркам мира, в котором живу. Я пришел в него старым, опытным и довольно усталым. Старость и усталость у меня отняли. Остался лишь опыт. Я знаю немножко того, чего не знает прекрасный город солнца, сила что заботится о каждом из нас каждый день, каждый час и каждую минуту. Я знаю где остаются следы, не вычищаемые после удаления. Умею находить цитаты, не снабженные ссылкой на первоисточник. Бессмертные теперь ссылаются на призраков как когда-то живые на мертвых.
Я нашел Таню М. в вебархиве. Человек, писавший наивные девичьи вопросы на старый полузаброшенный форум никогда не существовал. Кто-то подистригает газоны. Кто-то украшает торты. Аня переробовала все. Она была очень старательной девочкой.
Ее первым чувством было ми-ми-ми. Она умела подать и себя и котиков. К фотографии налоговой декларации она могла сделать такую подпись, что вы точно разослали бы ее всем своим бывшим. Ее закатные пейзажи просто вышибали вас из реальности на долгие минуты, а потом вы много дней жалели о том что приходится возвращаться.
Когда мимимишность начинала надоедать она начинала делать смешно. Сперва с легкой иронии в подписях, игры слов, очевидной, как каждый думал, далеко не всякому. Она разгоняла до истерики, до гомерического хохота, до вечеринок целиком построенных, и целиком состоящих, из одних только ее мемасов, над которыми надрывались животы без конца.
Ровно в тот момент, когда ржать надоело, она сделала настоящий, липкий, хваткий, неожиданный ужас. Страх, поднимавшийся так же стремительно и неотвратимо, и отпускавший так медленно и неохотно, что всякий решал, что уж больше то точно ни за что и никогда. Но как только отпускало тут бежал ощутить его еще и еще.
А потом Таня сделала драму. Прямо из страха, намешав в него остальных чувств, тех что уже умела и те что ей было вызывать у нас вновь. За час она разворачивала перед нами вопрос, ответы на который нам предстояло искать весь остаток нашей жизни. Мне кажется, она могла идти дальше. Могла еще лучше. Не могли мы. Мы были просто не способы чувствовать острее, воспринимать тоньше, увидеть в том что она нам дала бы еще больше.
А потом ее стали избегать. Все сразу. Она была слишком хороша. Ею пресытились. Никто не знает когда и как ее нестало. Ничего не осталось из того что она делала. Никто не помнит о ее существовании.
Если изо всех сил хочешь, чтоб тебя ценили - молись чтоб тебе не хватило сил и таланта осуществить задуманное. Первым делом люди всегда выбрасывают самое нужное.
3.
Всегда есть кто-то такой как Федор Ф. Пока все ездят на машинах он будет гонять на велосипеде. Все сядут на велосипеды - он пойдет пешком. Пойдут пешком - он останется дома, чтобы написать статью о глупости и бессмысленности перемещений. В каждом обществе есть 5% тех кто принципиально не в ногу. И иногда они, как Федор, оказываются правы.
Наши мотивы никак не зависят от нашей правоты, иногда они с совпадают, а иногда нет. У тех кто доводит любые качели до сальто, любой голод до рвоты и любую идею до абсурда правота нечастый гость. Но Федору крупно повезло.
Он был груб. Он был жесток. Он своим видом, своим тоном и своими словами изо всех сил показывал нам свое превосходство. Лучший способ вызвать всеобщую ненависть, особенно в том случае когда ты прав.
Но у Федора был непобиваемый козырь в рукаве, он не просто указывал на неправоту. Сразу за неправотой в его руках сиял прекрасный образ лучшего, большего и правильного, велосипеда вместо автомобиля, уютного домашнего пледа вместо бессмысленной беготни. Федор был так полезен, что его просто нельзя было не любить. И на самом пике, когда в его правоте и мудрости ни у кого не осталось ни малейших сомнений, от него отвернулись.
Потому что самая глубокая и ценная мудрость, которую услышали, поняли и приняли в свою жизнь все, становится всего лишь мудростью вчерашнего дня. И остается лишь обида на того кто ее тебе принес, вместо того чтоб дать тебе самому до нее докумекать.
4.
Я нашел цитаты Федора Ф. на локальных серверах ЖЖ, которые краулер Города Солнца пропускает. Но не пропускаю я. Я могу настроить роботов так, чтобы они плясали джигу или кадриль. Могу задернуть все шторы во всех домах на закате.
Когда я усну, механические руки поднимут меня, спеленают в тугой кокон и понесут в тотальное небытие. А электронный ум, которому далеко до не самого далекого ума не самой умной крысы, аккуратно подчистит за мной все хвосты что я смог оставить за свою безобразно долгую жизнь.
Меня немножко любили и слегка ненавидели, я был кому-то полезен когда-то, но пару раз садился на чьи-то именинные пироги. Дело, впрочем, вовсе не в этом. Дело в прекрасном новом мире. Люди пожертвовали в нем своим будущим для того чтобы он бы идеален. Я последний, кто знает о его слабостях и видит его недостатки. Лишь в моих глазах отражаются неровности и выщерблены совершенной системы.
Без меня жизнь станет идеальна. Наконец не останется никого, кто поставит ее идеальность под сомнение.