Заряженные Рахманиновым

22 октября в Московском зале «Зарядье» Российский национальный оркестр подведет итог грандиозного марафона, посвященного 145-летию со дня рождения Сергея Рахманинова. Фестиваль был разделен на шесть частей: «Начало», «Небо», «Кризис и расцвет», «Земля», Dies irae, «Последний концерт». Каждая носила тематическое название, отражавшее веху творчества композитора. В результате получилась своеобразная антология под условным титулом «Весь Рахманинов».

В рамках фестиваля прозвучали выступления «Мастеров хорового пения» Льва Конторовича, Государственного симфонического оркестра Республики Татарстан, певцов Натальи Петрожицкой и Дмитрия Зуева, инструменталистов Алексея Гориболя и Рустама Комачкова, а также оркестра и хора Questa Musica.

Больше всего запомнились два концерта — ​«Начало» и «Кризис и расцвет».

Идея первого заключалась в том, чтобы исполнить студенческий опыт композитора, принесший ему первый успех и так восхитивший Чайковского — ​оперу «Алеко». Первый театральный опус юного гения столь много обещал — ​в мелодическом богатстве автора виделось славное будущее и продолжение русских оперных традиций. Но надежды не оправдались: став более серьезным и изощренным, изменив свой первоначальный восторженный, несколько эпигонский (конечно же, по отношению к Чайковскому) оперный стиль, Рахманинов потерпел фиаско с последующими своими опытами (непонятые и непринятые «Скупой рыцарь» и «Франческа да Римини»), бросил недописанной «Монну Ванну» и больше никогда к оперному творчеству не возвращался.

Идея второго — ​представить переломный момент в жизни гения: исполнить в одном концерте провалившуюся на премьере Первую симфонию и имевший бешеный успех Второй фортепианный концерт. Тем самым авторы решили показать, что дал мастеру кризис, а неудачу он переживал очень тяжко, как эволюционировал его стиль, да и попросту сравнить «до» и «после».

Исполнить «Алеко» позвали «Геликон-оперу». Этот опус только весной вошел в репертуар театра, став первой работой штатного режиссера Ростислава Протасова. Вроде бы сам Бог велел, однако не учли важной вещи: в «Геликоне» опера была поставлена на Малой сцене, в крошечном зале княгини Шаховской, где каждый солист и хорист как на ладони и действует совершенно иной звуковой баланс. В огромном «Зарядье» ювелирная работа Протасова откровенно потерялась. Волшебный свет, так чудно окрашивавший костюмы цыган и ставший в «Геликоне» отдельным действующим лицом, на сцене «Зарядья» был выставлен недостаточно продуманно (либо не имелось нужных технических возможностей), отчего весь спектакль прошел впотьмах, а важные акценты действа остались зрителю непонятны. Сложилось впечатление, что масштабы «Зарядья» напугали и солистов, и дирижера Валерия Кирьянова. Исполнители пели в утрированно надрывной манере. Маэстро не сумел выстроить гармоничный ансамбль между вокалистами и оркестром. Молодые и сильные голоса Ольги Толкмит (Земфира), Алексея Исаева (Алеко) и Ивана Гынгазова (Молодой цыган) не прозвучали так, как могли бы, и лишь мастера Александр Киселев (Старик) и Лариса Костюк (Старая цыганка) вышли из «переделки» с честью.

Для двух симфонических шедевров пригласили прославленный региональный коллектив — ​Государственный симфонический оркестр Татарстана под управлением Александра Сладковского и пианиста Алексея Володина. Сегодня, спустя сто двадцать лет, понять претензии Цезаря Кюи к молодому Рахманинову решительно невозможно: Первая симфония гениальна от первой до последней ноты. Ее несколько варварская, «скифская» музыка столь мощна и выразительна, столь образна и пряна, что не способна не взволновать. Справедливо считается, что неудача на премьере 1897 года связана с недостатками интерпретации. При вдумчивом, эмоциональном и тщательном подходе, что продемонстрировал Сладковский и его подопечные, эта музыка ошеломляет, завораживает и не отпускает ни на секунду. Прославленный казанский коллектив явил наивысший класс исполнительского мастерства — ​как по техническому блеску, так и по экспрессивной убедительности.

Несмотря на то, что во Втором концерте господствуют совсем другие настроения, пропасти между двумя опусами нет. Наипопулярнейшее и совершенно заигранное сочинение Рахманинова в исполнении Алексея Володина прозвучало свежо и поэтично. Оркестр Сладковского гениально выступил одновременно в двух ипостасях — ​чуткого, деликатного аккомпаниатора, умеющего где надо уйти в тень, и полноправного сотворца. При всем блеске это была совершенно иная по характеру игра, нежели явленное в симфонии, и тем это особенно ценно. Подтверждение нашлось в мощном бисе — ​демонический и сметающий все на своем пути «В стане Тамерлана» Александра Чайковского заставил зал зайтись от восторга.

20 октября 2018 г., газета "Культура"