"Когда они выкатились из ресторана. Было три по полуночи.
Желающие догулять, веселились в недрах заведения. Выкупленного на два дня.
Им надоело. Они устали. И решили закруглить вечер. Силы и лихость на завтра - были бы не лишними.
Ночной город обнял прохладой и звёздным небом. Отдалённый шум всё ещё бодрствующего центра. Тишь и тьма окраинных районов. Город жил круглосуточно. И это пугало и заводило одновременно.
Решили пройтись пешком. Дабы, съеденное и выпитое не отложилось. И не отозвалось мутным похмельем.
Та, что побойчее - в джинсах от DOLCE & GABBANA. Высокая и поджарая. Стильная короткая дерзкая стрижка. Сняла с ног умопомрачительные шпильки. На минуточку, последняя коллекция Christian Louboutin. Перевесила сумочку из ухайдоханного в дебрях Амазонки аллигатора. Теперь она деловито болталась на пузе. И смешно подпрыгивала при ходьбе.
Вторая - в дивном платье-футляр. Из крайнего показа Дома CHANEL. Вкусные формы. Безупречная укладка - медно-рыжих волос. Накинутое на голые плечи белоснежное лебяжье манто. Побрякушки - на не стыдную малолитражку. Критично глянула на эскапады подруги. Хмыкнула. И повторила манёвр.
Теперь они медленно двигались по середине дороги. Ступали, сбитыми в плясках, ступнями по холодному асфальту. Молчали или перетирали подробности празднества. Оглушительно смеялись, вспомнив проколы и косяки прошедшего вечера.
Воздух был упоительно пьян. Каким бывает только на границе лета с осенью. Когда пряность прошедших беспечных знойных дней. Сменяется влажной и колкой горечью грядущего предзимья.
"А, не спеть ли нам?" - предложила стриженая.
"Почему нет?" - отозвалось слева.
И через полминуты - после непродолжительного согласования. По переулку неслось дружное и плаксивое - "там где клён шумит..."
Пели слаженно - хор Пятницкого нервно переминается с ноги на ногу. Иногда, забывая слова и возвращаясь в пропущенные места. Второй куплет спели дважды. Припев - повторяли "на бис". Пока не иссякли.
Когда свет фар, идущей навстречу машины, ослепил глаза. Они замедлились, замолчали и, откашливаясь и потирая надорванные глотки. Вытаращились, в попытках разглядеть оказию.
Авто тормознуло и вылез силуэт - форма-кокарда. Раздалось ласковое: "Нарушаем..."
Следующие минут пятнадцать шли оживлённые дебаты о законности. Два дюжих ППС-ника в ржач и с подколами гнобили двух подгулявших дам. Дамы держались стойко и проехать в отделение напрочь отказались. "Решить вопрос на месте", им тоже не улыбнуло. Не денег жалко было. Не хотелось такую прекрасную ночь портить пошлым торгом. Они даже спели вместе, квартетом. ABBA, блин...
ПеПСам было скушно. Маленький кавардак, учинённый пьяными буржуа. Способлял быстрее скоротать смену. Они "тянули кота за Фаберже". В открытую заигрывали. И, ещё чуть-чуть. И попросили бы телефончики...
Когда обе стороны притомились. Та, что побойчее проныла: "Дяденьки... Дык, отпустите нас. Пожалуйста... Мы больше не будем..."
Помолчала пяток секунд и добила: "Нас внуки дома ждут... Плачут... Видимо..."
Прапорщик закашлялся. Подошёл ближе - нос к носу. Подсветил фонариком:
"Мать вашу... Мы-то думали девахи. Загуляли... Из клубняка выпорхнули... А, Вы, извиняйте, откуда такие? Солидные..."
"У нас свадьба была... Первый день..." - хором заголосили "девицы".
"Третью... Младшенькую... Замуж выпи... выдавали..." - уточнили Дольче с Габбаной.
"Всяк видал. Но, такое... Шоб, бабки... В таком прикиде... Такие аппетитные... Пардон, конечно..." - сержант смущённо тёр лоб и пятился к машине. Айн-момент, и протекторы взвизгнули и серебристая с начертательным голубым испарилась. Только алые огоньки и мигнули за поворотом.
"Дяденьки... У нас завтра опять гульбище... Так что, не пугайтесь... Мы снова петь станем..." - закричала вдогон рыжая. Взмахнула рукой и рявкнула: " А, любовь, как сон... А, любовь, как сон... Стороноооооой. Праааааашла"..."