Из сборника Dictionary of Feminist Theologies (eds. Letty M. Russel, J. Shannon Clarkson), статья «Battering» by Carol J. Adams.
Определение и анализ
Домашнее насилие – угроза применения или применение физической силы в целях манипуляции и контроля, происходящие в близких романтических отношениях, вне зависимости от сексуальной ориентации партнеров и легального статуса их союза. Для описания домашнего насилия также иногда используются термины “насилие в браке” и "избиение жены" (wife abuse). В 95% зарегистрированных случаях домашнего насилия в США применяющим насилие является мужчина, а жертвой – женщина. Согласно Бюро статистики юстиции США, каждые 15 секунд женщины подвергаются избиению в собственных домах. По данным этой же организации, женщины становятся жертвами домашнего насилия в 6 раз чаще, чем мужчины. Мужчины, склонные к насилию, являются наиболее распространенным источником вреда и опасности для взрослых женщин в США.
Домашнее насилие распознается как метод, с помощью которого один участник близких отношений устанавливает контроль над другим. Два ключевых аспекта насилия – это угрозы и контроль. Это значит, что домашнее насилие - это не только непосредственное причинение физического вреда, но и контроль жертвы через провоцирование страха последующих нападений. Таким образом, мужчина причиняет вред близкой женщине не потому, что теряет самообладание, но потому, что через насилие он достигает необходимого ему уровня контроля над партнершей. Имеет значение не столько то, что сделано, сколько то, что достигается посредством содеянного. Домашнее насилие, таким образом, должно определяться как устойчивый тип поведения (паттерн), а не цепь изолированных случайных событий. Каждый случай насилия наслаивается на другой, подготавливая условия для следующего нападения.
Домашнее насилие традиционно рассматривалось как индивидуальная проблема. Этический, теологический и социальный анализы этого явления отсутствовали до расцвета феминистского движения в 1970-х годах и его задачи предать огласке все грани женского опыта. До этого момента, домашнее насилие трактовалось в предельно индивидуалистическом ключе: предполагалось, что насилие имело место потому, что мужчина был не в себе или был спровоцирован, что он не смог сдержать ярость, находился в состоянии крайнего стресса или же под влиянием алкоголя или наркотиков. Общество, равно как и преступник, отрицало или преуменьшало проблему, виня других людей (в основном, жертву насилия) в произошедшем и перенося ответственность за действия совершающего насилие на жертву. Это явление известно как виктимблейминг (англ. victim - жертва, to blame - винить) - тенденция обвинения жертвы в совершаемом по отношению к ней насилии – прим. переводчицы. Вместо того, чтобы опознать и направить внимание на физическую и духовную травму, вызываемую насилием, представители религиозных институций предлагали жертве решать проблему посредством усиленной молитвы и прощения преступника. Таким образом, преуменьшение и «индивидуализация» (домашнее насилие воспринималось как проблема отдельной семьи, но не общества - прим. переводчицы) были стандартной теологической реакцией на домашнее насилие.
Энн Гэнли (Anne Ganley) выделяла пять форм домашнего насилия: физическое, сексуальное, психологическое, нанесение ущерба имуществу, причинение вреда домашним животным. Эта типология полезна тем, что помогает увидеть глубокую связь между разными типами агрессивного поведения и распознать их именно как проявления домашнего насилия, поскольку часто они таким образом не рассматриваются. Поведенческое понимание домашнего насилия предполагает рассмотрение насилия как добровольно и осознанно выбранного насильником курса действий. Такая трактовка позволяет пересмотреть традиционные взгляды на проблему и позиционировать домашнее насилие как общественную, а не личную проблему. Для минимизации домашнего насилия как общественной проблемы необходимо, чтобы по отношению к преступнику со стороны общества назначались и активно применялись определенные меры наказания, в особенности (но не только) в рамках уголовного права.
Теологические проблемы
В настоящий момент домашнее насилие как явление становится объектом большого количества теологических дискуссий и обнажает ряд проблем теологического характера. В данной статье я (т.е. авторка статьи - прим. переводчицы) в первую очередь фокусируюсь на пострадавших женщинах в США и странах, разделяющих западно-христианскую традицию. Некоторые проблемные пункты специфичны для христианства, некоторые – нет. В центре феминистской теологической повестки – обеспечение безопасности женщин.
В теологическом плане, домашнее насилие – это проблема осознанно совершаемого зла. Неспособность и нежелание общества адекватно на это зло отреагировать также обычно является осознанным. Жертвы домашнего насилия часто сталкиваются с проблемой теодицеи (оправдание Бога как благого существа, несмотря на наличие зла в созданном и управляемом им мире – прим. переводчицы). Жертва, оказавшись в ситуации отсутствия поддержки со стороны общества и неприятия в нем домашнего насилия как осознанно совершаемого ряда действий и продуманной линии поведения, пытается разрешить противоречие существования подобного зла в мире, созданном благим Богом. Так, она фокусируется либо на себе, либо на Боге как причине этого зла. Либо Бог оставил ее, либо Он справедливо за что-то её наказывает. Попытки жертвы понять причины виктимизации – хороший знак. Плохо здесь то, что традиционная теология не смогла разработать такую парадигму, которая фокусировалась бы на осознанном выборе насильника совершать насилие. Таким образом, преступник остается за скобками, осознанность его решения совершать насилие не рассматривается в качестве причины акта (или совокупности актов) насилия.
Проблема теодицеи – одна из многих теологических проблем, которые часто смещают фокус с совершающего насилия как виновника произошедшего. Среди других проблем, концентрирующихся на жертве вместо преступника, можно перечислить следующие:
- Навязывание жертве необходимости преждевременного прощения насильника ДО того, как он предпринял какие-либо попытки изменить свое поведение. Феминистские теологи возражают: решение дать свое прощение в первую очередь принимает жертва и только жертва; прощение не всегда необходимо или целесообразно, а любое обсуждение возможности прощения до того момента, когда жертва сможет быть вне угрозы (т.е. до момента полного прекращения избиений со стороны партнера), не принимает во внимание ее безопасность, а значит, неуместно.
- Основанные на гендерных ролях представления о надлежащем религиозном поведении, согласно которым женщины должны быть самоотверженными и самоотреченными, провоцируют в женщине чувство вины за желание в первую очередь позаботиться о своей безопасности. Она может думать, что, поступая таким образом (заботясь о себе), она предается греху гордыни и отрекается от полагающейся ей роли, ставя собственное благополучие выше отношений с партнером. Феминистская исследовательница в области этики Сара Бентли (Sarah Bentley) отмечает, что создание безопасных пространств для пострадавших от домашнего насилия женщин должно отражать более глубокую реальность – женское право на собственную идентичность, отличную от ее мужа.
- Модель страдающей подчиненной (suffering servant) так же может мешать жертвам ставить заботу о собственной безопасности на первое место и смещает центр их внимания с поведения преступника. Выделение христианством жертвенности как позитивного личностного качества совмещается с традиционной практикой воспитания девочек заботящимися больше о других, нежели о себе. Религиозный смысл жертвенности, таким образом, наслаивается на гендерную социализацию женщин как жертвенных и самоотреченных. Пострадавшая женщина может думать, что обязана остаться со своим насильником, чтобы помочь установить ему лучшие отношения с Богом, забывая о собственных нуждах и безопасности.
- Существует традиционное теологическое противопоставление разума и тела, которое отвергает тело и все телесное отождествляет с женским, а также изображает женщину падшей, худшей, телесной (а значит низшей) частью творения. Это становится источником идеи, что женское телесное страдание может быть духовно искупительным. Женские тела же оказываются лишены самостоятельной ценности и достоинства. Это может послужить причиной недооценивания необходимости обеспечения безопасности для женщины. Феминистским решением здесь было бы настаивать на теологии, которая подчеркивала бы святость и достоинство женских тел.
- Опасения женщины нарушить брачные обязательства. Традиционные теологические формулировки часто осуждают пострадавшую от рук мужа жену за разрушение супружеских отношений. Рассмотрение проблемы через феминистскую оптику предполагает диаметрально противоположный вывод: предает брачные обязательства совершивший насилие, а никак не его жертва.
- Андроцентричный образ Бога, в соответствии с которым Бог выступает в роли могучего мужчины-защитника, может укрепить веру женщины в то, что ей следует придерживаться пассивной линии поведения и ожидать божественного вмешательства. Помимо этого, идея о теологической обоснованности подчиненного положения женщин порождает концепцию “справедливого насилия”, в рамках которой муж уполномочен подвергать жену любому наказанию по собственному усмотрению.
Существует связь между реакцией общества на домашнее насилие и отношением отдельной личности с Богом. Если общество реагирует на случаи домашнего насилия резко негативно и устанавливает механизмы предотвращения схожих случаев в будущем (юридические консультации для женщин, возобновление обвинительного приговора в случае, если насильственные действия повторяются), на первый план выходит заботливый и отзывчивый Бог. Но когда общество предстает равнодушным и неспособным вмешаться даже при повторных случаях насилия, подобное отсутствие реакции заставляет женщину задуматься: почему Бог оставил ее в ее страдании? Становится ясно, что нельзя просто сказать пострадавшей: «Бог хочет, чтобы ты была в безопасности» или «Молись». Нужно обеспечить каждой пострадавшей женщине должный уровень безопасности и убедиться, что каждый преступник ответит за совершенный им акт насилия.
Перевод: Катерина Денисова