Как и в любую другую эпоху, борьба шла с переменным успехом.
«…Люди, хоть и чересчур богат обед, никогда тебе
не скажут: «прикажи вот это снять,
Убери вот это блюдо! Ветчины мне не надо! Унеси
Свинину! Угорь вкусен и холодненький!
Забирай! Унеси!» Не слышно, чтоб
кто-то так настаивал, -
Только б до еды дорваться! Лезут
С животом на стол…», -
писал Ювенал
Сенека в одном из писем прямо указывал, что пьянство и обжорство приводят к множеству болезней: «А теперь до чего дошла порча здоровья! Это мы платим пеню за переходящую всякую меру и закон страсть к наслаждениям…Сочти поваров, и ты перестанешь удивляться, что болезней так много. …В школах философов и риторов ни души, зато как многолюдно на кухнях у чревоугодников, сколько молодежи теснится там у печки! Не говорю о толпах пекарей, не говорю о прислужниках, которые по знаку разбегаются за новыми блюдами. Сколько людей – и всем дает работу одна утроба… Неужели ты полагаешь, что эти куски, идущие в рот прямо с огня, остывают у нас в утробе без всякого вреда? Как мы сами противны, когда от нас разит винным перегаром! Можно подумать, будто съеденное не переваривается внутри, а гниет!».
Врачи также убеждали своих сограждан питаться умеренно и рационально, но советам их внимали их последователи, но не римские обжоры, поэтому к подобным усилиям было вынуждено подключиться и государство.
Римские правители пытались регулировать пищевое безумие патрициев, устанавливая какие-то разумные границы для своих чревоугодничающих граждан.
Первые ограничения касались трат на погребальные мероприятия, которым римляне также придавали огромное значение.
Спустя несколько десятилетий появились новые правила, запрещающие женщинам пить вино. Чтобы доказать соблюдение этих законов, римлянки должны были целовать при встрече своих родственников. Катон Старший писал, что в ранний период Римской республики пьющие женщины не только пользовались самой дурной репутацией, но и подвергались таким же наказаниям в суде, как и те, что изменяли своим мужьям.
В 161 году до н.э. сенат вынес постановление, предписывающее тратить на одно пиршество не более 48 сестерциев, не считая затрат на муку, овощи и вино, причем вино должно быть только местных сортов (не в качестве поддержки местного производителя, а потому что местное вино – дешевле). За этим законом последовали другие, ограничивающие дневные расходы римлян в летние и зимние дни, в праздники и будни. Например, в праздники разрешалось потратить 100 ассов, в будние дни – 10-30 ассов, исключение делалось для свадеб – 200 ассов. Также определялась верхняя норма дневного потребления мяса, но не налагалось никаких ограничений на потребление овощей и фруктов.
Эти достаточно суровые законы не слишком активно исполнялись римлянами, а спустя несколько десятилетий и вовсе были преданы забвению.
Тогда диктатором Суллой был издан закон, ограничивающий трапезные расходы в праздничные дни 300 сестерциями, а в остальные – 30-ю. С другой стороны пытался действовать так называемый закон Эмилия 115 года до н.э. – он устанавливал верхнюю планку для числа блюд на пиру, а не их стоимости. В правление императора Августа максимум пиршественных расходов римского гражданина был увеличен до 200 сестерциев, а на свадьбу разрешалось тратить до 1000. В дальнейшем эта сумма была увеличена до 2000 сестерциев.
Но креативные римляне искали лазейки в законах. Например, закон Фанния 161 года до н.э. запрещал подавать на стол блюда из птицы, за исключением кур, при условии, что их не откармливали специально. Хитрые римляне соблюли букву закона, откармливая петухов, а не кур, включив в их рацион молоко и другие жидкие корма, чтобы петушиное мясо стало таким же нежным и мягким как куриное. Принятый через 20 лет закон Дидия, распространял «пищевые» законы не только на Рим, но и всю Италию, жителям которой нравилось думать, что все подобные ограничения касаются только столицы.
Ни один из этих и подобных законов не имел реального успеха. Малочисленные государственные «инспекторы» были не в состоянии противостоять растущей склонности всего общества к пиршественному разгулу. Некоторые римляне из-за дикого обжорства готовы были потерять состояния и честь, другие позволяли себе являться в нетрезвом состоянии на собрания народа, где решались государственные вопросы.
Этот прообраз «общества потребления» считается многими историками одной из причин падения Римской империи.