Иногда возникает впечатление, что российская литература живет, как и экономика, циклами. Давно ли скидывали с парохода истории постмодернизм (а было ли что скидывать? оно и само не то чтобы не валилось), говорили о реализме новом, правда, так и не определив в чем его новизна. И вот, здрасте-пожалуйста, похоже в самый раз время порассуждать об очередном конце реалистического засилья.
«Новые реалисты» перешли в разряд литературных генералов, так по существу ничего и не предложив публике. Не в смысле количества текстов, написали-то достаточно. А в смысле их убедительности. Книжки были, а голове ничего не осталось. Сейчас, спустя несколько лет, с трудом вспоминаешь о романах пятилетней давности (время урожая и жатвы). «Обитель», «Зона затопления», «1993», «Бета-самец» – это и вправду было движение вперед? Вряд ли. Больше походило на отчетные кирпичи, пресловутые болванки, которые прикладывают к личному делу для подтверждения статуса и должности.
Тем более не верится в перспективы такого реализма сейчас. Все должно было идти на подъем, а кончилось перебиранием семейных фотографий, воспоминаниями о видеосалонах и лихих девяностых, да самодовольной прилепинской книгой о себе любимом двухлетней давности. Из всей когорты лучше выглядит Сенчин – потому что пишет, по большому счету, в одной поре, не изменяя выбранному курсу. Но этого мало, надо бы переходить на следующую стадию.
Общее ощущение - баста карапузики, кончилися танцы. На сцену опять вприприжку поскакали доморощенные модернисты-абстракционисты всех мастей, любители языка и стиля. Повеяло тинэйджерским духом (у нас ведь десятые на дворе?), а не ношеными сапогами, заполненными теплой водкой.
Понятно, что все это пропоет и отпляшет свое когда-нибудь тоже, но разговор об этом нужен отдельный. Не слишком интересно рассуждать о перспективах начинающегося нового этапа, ничуть ему не симпатизируя, намного занимательнее понять, что не так получилось с планами реализма по захвату мира? Наличие административного ресурса при этом также обсуждать не будем, все достаточно очевидно: опорные сайты, издательства, журналы, памятуя о заветах Ильича надежно держали и держат в собственных руках, люди не отличающиеся большой любовью к реалистической прозе. Тут все ясно и ничего нового.
В остальном также приходится быть неоригинальным. Есть у меня подозрение, и я высказывал его четыре года назад в дискуссии о перспективах «нового реализма», что с реализмом там было плохо всегда, да так и не поправилось.
А потому закономерно пошло на дно. Имена остались (куда без них, кого в «толстяках» печатать будем, кого сажать в президиумы и рассылать по выставкам?), а направление оказалось скомпрометировано.
Никакого реализма, я объяснял еще тогда, не было. Отсутствовал серьезный подход к делу, понимание того, что фотографическое письмо, элементарное списывание с реальности до реализма не дотягивает, и даже наоборот переходит в свою противоположность.
В реализме содержательный принцип господствует над формальным, от чего возникает кажущаяся простота высказывания. Реализм требует глубины, серьезности, крепости построения и мысли, противоположное – тонкости, эффектности, игры парадоксов, забавы. У новых реалистов не было ни того, ни другого. Не было и главного – мужества прямого высказывания. Все их книги глубоко трусливы и половинчаты, что также своего рода трусость. Нет у необходимой социальной заостренности, нет системы идеалов. Вместо системы взглядов и представлений, эмоциональная абстрактно-гуманистическая размазня, безыдейность, неопределенность стремлений.
Неудивительно, что такой беззубый, описательный (а куда денешься?) «реализм» стал своего рода придворным искусством, хорошо пристроился в нынешней общественно-политической ситуации. Вписался в систему, стал удобен. Позиция для реализма совершенно немыслимая.
Кто-то может быть заговорит о традиции советских времен: там ведь тоже все превратились в подпевал. Однако реальная практика данный тезис не вполне подтверждает. Социалистический реализм вряд ли следует путать с «удобным реализмом» (был и такой тогда). Последний и расцвел нынче. Сплошь Щедрины да Гоголи, которые никого не трогают.
Нынешнее рыхлое аморфное образование без формы и без содержания терпели достаточно долго. В самом деле, не труположеством в отношении деревенской прозы любоваться? Теперь, похоже, окончательно ясно, что место ему на свалке истории. Кому нужны реалисты без знания реальности? Ну что это за извращение такое?
Реализм всегда был направлением прагматичным. Воздействие, влияние, изменение человека и действительности – вот чем он занимался. В то время как противоположный лагерь все был озабочен вопросами чистописания и развлечения.
Двадцать лет назад казалось, что «новые реалисты» подрастут, и что-то да выйдет. Поставили не на ту лошадь. Отчего-то решили, что реализм вытекает из лимоновско-прохановских родников, где его отродясь не бывало. Новый реализм изначально был искусством нереалистическим и это единственное, что в нем оказалось нового.
Каким же должен быть настоящий реализм, я ответить в трех словах не готов. Отвечать на этот вопрос надо практикой (сова Минервы полетит как обычно позже), и, наверное, кто-то уже пробурчал по этому поводу романом или повестью. Только мы, как всегда его не услышали.
Оттого пока можно говорить об очередной капитуляции реализма.
Причина ее не в том, что конкурент оказался силен, а в том, что за два десятка лет по существу ничего сделано не было. Из всех авторов того призыва, начала нулевых, только Сенчин озаботился вопросом «что останется после него» - искал, рекомендовал, продвигал все, что считал важным и полезным (авторов, книги). Звал к объединению сил (и напрасно), а надо было говорить о школе, то есть не компанейской приверженности друг другу, а родству по духу.
Нынешний призыв Сенчина сторониться беллетристики - еще одна ошибка в долгой истории теоретических злоключений нового реализма. Жанровая литература практически вся имеет реалистическую закваску. Мэйнстрим авангардом быть не может. Так называемая «высокая литература» - это всегда недолитература, нечто несовершенное. Отчего? Да потому что это пространство поиска и исследование формальных возможностей литературы, не позволяет получить готовый к употреблению сбалансированный продукт. «Высокая литература» всегда останется литературой приема, жеста, детали. Она существует в себе и для себя. А вот та самая отвергаемая с презрением, «беллетристика», литература среднего уровня, и есть ядро и оплот реалистической традиции. Содержательность и конкретность высказывания, обращенность к реальности, современной эпохе, желание говорить о ней без обиняков и отвлекающих внимание виньеток – это все ее качества.
Настоящая современная литература – это жанр и мэйнстрим, там происходит наиболее интересное, за счет них идет вся движуха в литературе, и именно с ними нужно сближаться автору-реалисту, оставив языковые игры, фокусы с перспективой в стороне.
Реализм проиграл сражение, но не кампанию. Вернуть ведущие позиции нетрудно: для этого надо больше заниматься текстом, вернуться в реальный мир, заботиться о развитии направления, искать молодежь и поддерживать перспективных, взяться за обсуждение острых социальных тем, как и положено реализму, и понять, что его исконная сфера – область «беллетристики», оттуда он родом.
Сергей Морозов