Павлу Лабугову не было еще и двадцати. Широколицый, с чуть приплюснутым носом, с монгольским разрезом глаз, он не отличался ни высоким ростом, ни шириной плеч, ни богатырской силой. Тем не менее парторг Прохин уже был наслышан о выносливости и смелости нового комсорга. Знал парторг и то, что, хотя Павел в батальоне недавно, многие комсомольцы уже успели его узнать и полюбить.
А ведь поначалу этот от природы застенчивый паренек показался парторгу не очень достойной заменой своего предшественника лейтенанта Громова, геройски погибшего в боях.
Новый комсорг не имел не то, что офицерского, но даже сержантского звания. Это очень удивило Прохина.
Комбат Миркин, когда перед ним вытянулся новый комсорг, почти мальчишка, и вручил приказ о своем назначении, даже не нашелся что сказать. Он хотел было тут же, при нем, позвонить командиру полка и выразить свое недовольство тем, что ему прислали рядового солдата, которому трудно будет руководить людьми, могут и не послушать бойцы, да и среди комсомольцев батальона немало офицеров. Но в последнюю минуту, приглядевшись к молодому бойцу, стоявшему перед ним, и увидев на его груди два солдатских ордена Славы и три медали «За отвагу», раздумал.
Встретившись через несколько дней в штабе полка с командиром взвода разведчиков, Миркин, как бы между прочим, завел с ним разговор о Лабугове. Тот с обидой сказал ему:
— Забрал у меня самого лучшего разведчика и еще спрашиваешь.
И помолчав, добавил, как показалось комбату, чуть дрогнувшим голосом:
— Капитан, побереги его, хороший он парень.
Комбат после этой встречи понял, что не ошибся в своих рассуждениях, и стал доброжелательнее относиться к новому комсоргу. А как-то увидев, что тот смущается в присутствии офицеров, по-отечески пожурил:
— Чего стесняешься? Будь среди нас как свой. — И тут же приказал ординарцу позаботиться о комсорге, а старшине — выдать Павлу офицерское обмундирование.
Павел запротестовал, считая, что рядовому бойцу неудобно щеголять перед солдатами в офицерском одеянии, да еще с пистолетом на боку. Пистолет, правда, он и раньше носил, но всегда за пазухой или в кармане, как делали разведчики. И это не вызывало ни у кого особого удивления: все знали, что пистолеты разведчикам нужны для повседневного дела, а не для фасона. А тут быть при портупее, но в солдатских погонах — не то. И Лабугов заупрямился, говоря, что у него и солдатское обмундирование совсем новенькое. Но комбат все же настоял на своем.
— Документы тебе на офицерское довольствие уже оформили. — Капитан Миркин не любил, когда подчиненные начинали с ним спорить, не имея на то никаких оснований, а тем более на этот раз он считал, что для пользы дела комсорг должен отличаться от рядовых бойцов если не званием, то хоть внешним видом. — Скоро будешь представлен к офицерскому званию. Из политотдела дивизии уже напоминали об этом. Так что считай себя офицером, — улыбаясь, сказал комбат.
«Считай себя офицером»,— повторил про себя Павел последние слова комбата, вспомнив, как этими же словами напутствовал их, молодых курсантов, полтора года назад начальник пулеметного училища перед отправкой на фронт.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!