Она двигалась в полутьме, не видя ни себя, ни зрителей. Полностью отдалась музыке, представляя аплодирующий зал, свет софитов, танцовщика, что закружит её в объятиях. Розы, что она получит после выступления, брошенные поклонниками на сцену. Её вызовут на бис и режиссер-постановщик выйдет на поклон вместе с ней, срывая овации. Она словно видела это как в кино. Словно уже была там, при свете софитов.
— Браво! — похвалил её тюремщик. — Тебе сегодня повезло – ты не умрешь.
У него тоже своя игра. Он смотрит, как станцует та или иная балерина и решает – казнить или пощадить её. Дебора, которая сидела в соседней камере, два дня назад не сумела покорить его сердце. Она слышала её крики, закрывая уши и плача от бессилия. Фанни ему нравилась, он сам об этом говорил. За её побег расплачивалась она, танцуя несколько часов подряд, если он хотел подобного.
Она выдыхала с трудом – партия Одилии её вымотала. Она присела на пол, чтобы передохнуть. Ноги слегка побаливали, голова кружилась. Дверь опять открылась, впуская его.
— Что такое? — спросил он, прикрываясь дверью как щитом.
— Кажется, голень потянула, — пожаловалась она.
— Сиди здесь и никуда не уходи. Я за бинтом.
Будто она могла уйти хоть куда-нибудь! Будто она могла покинуть темницу и увидеть дневной свет. Дверь закрылась, раздались гулкие шаги. Она провела рукой по лбу, стирая пот.
