У нас на подводном атомоходе должностные обязанности, по штатному расписанию, командира БЧ-4 и начальника Радио Технической Службы исполнял один человек - капитан-лейтенант Васильев. Причем обязанности у него были ого-го какие. Тут и контроль за работой акустиков. Не дай Бог они надышатся шила при протирке своей матчасти и не услышат американский авианосец при всплытии на перископную глубину. И постоянная головная боль Васильева - радиометристы. Эти вообще как дети. Ковыряясь в носу, способны в надводном положении прошляпить в Южно-Китайском море джонку, прущую встречным курсом на пердячем паре. Прошляпить с помощью исправного радиолокатора!
А еще каплею Васильеву по тревоге при выходе в торпедную атаку на Боевом Информационном Посту приходилось с помощью логарифмической линейки и матроса-акустика страховать расчеты Командира. Того еще выдумщика.
И самое главное, если оставить за скобками прямую линию с Кремлем, бывшую в ведении ОУ ОО КГБ, и курьеров фельдсвязи, приносивших из Самого Главного Штаба опечатанные сургучом конверты с приказами на случай Армагеддона, на плечах каплея Васильева лежала вся связь с отсеками, берегом и другими кораблями.
В КВ, УКВ и ФМ диапазонах, по "каштану" и обычному телефону, перестуком через межотсечные люки и временами даже с помощью секретной звукоподводной связи гидроакустиков.
Но в любом случае, каплей Васильев основное служебное время уделял радистам. Собственно, он сам был родом из радистов. И было бы странно, чтобы он постоянно ошивался, например, у акустиков, имевших личного офицера в составе группы. Пусть и лейтенанта, но зато настоящего. Остальные же подчиненные у командира БЧ-4/начальника РТС могли похвастаться в лучшем случае званием старшего мичмана. В худшем - матроса-срочника. Причем находящегося за штатом. Такой заштатной единицей в подчинении каплея Васильева был радист Баранов. С минимальным денежным довольствием, вкалывавший до красных глаз и серого лица в качестве всамделишного радиста при выходах в море на учения, а в автономке - вестового в офицерской кают-кампании.
«Я-на-гор-ку-шла». Точка-точка-тире-тире-тире. Ти-ти-таа-таа-таа.
И вот, как-то раз возвращаемся мы в Базу после очередных двух недель в Японском море. А перед этим, кстати, тоже были моря с учебными торпедными стрельбами. Почти месяц постоянных тревог на всплытие и погружение. Поднять "Иву", опустить "ВАН". "Анис" тоже поднять. А теперь - наоборот. Почему-то нет контакта...Бл[sensored]ядские трюмные, что у вас с гидравликой?! Какого черта выдвижные не выдвигаются?!.. Как результат, матросом Барановым, серого лицом, овладела одна мысль: «Поспать бы минуток шестьсот!"
Поспать, не дергаясь несколько раз за ночь по тревоге!
Все остальное - на условных рефлексах. При поднятом вверх тумблере не горит бл[sensored]ядский индикатор? Проверить контакты ох[sensored]евшей лампы. Опять, наверно, отходят... "Каштан" на верхней палубе в шестом хрипит? Вскрыть коробку и вытряхнуть из "каштана" тараканов, а заодно на обратном пути во второй отсек прихватить у кока свежих пончиков...
Но даже когда лодка замерла у пирса и кадеты с мичманами сбежали домой после остановки реактора, Баранову не удалось сразу выспаться. Его назначили караулить на пирсе "каштан" верхнего вахтенного, который именно он своими руками вешал для связи с Центральным Постом внутри корпуса.
И это матрос под конец второго года службы! Зае[sensored]анный как последний карась...
И так получилось, что за всеми морями Баранов забыл, когда он писал последнее дежурное письмо домой. И отправлял его.
Месяц назад? Два?
Радист, "на ты" с обычным телефоном и спутниковой антенной! Но связь с далекой гражданкой в Воркуте лишь с помощью обычного листка бумаги в конверте и оленьей упряжки, которая везет его полярной ночью по просторам Родины!
"Когда космические корабли бороздят просторы вселенной."
Блин.
И стоит такой Баранов с автоматом наперевес воскресным полднем и тихо дремлет. Солнце, июнь, нежный плеск волн о пирс. И слышится матросу, что командир БЧ-4, теребя какой-то листок, извиняется перед ним, что не может его, матроса Баранова, отпустить в Тихас с увольнительной на телефонные переговоры с Воркутой. Мол, Баранов сменится с вахты только через пять часов. А надо потом ехать в Тихас на "коломбине". Это еще время. И не факт, что успеем до закрытия телефонного переговорного пункта. Так что извини, Баранов. Как лодку сдадим в июле, так в первые же выходные выпишу увольнительные всем матросам БЧ-4/РТС и поедем ко мне в гости в Тихас. Ты своим отпишись. Что с тобой и как. Пусть они потом звонят мне на квартиру. Вот мой номер телефона. Напишешь?
- Так точно, товарищ капитан-лейтенант, - отвечает на всякий случай Баранов. Больно уж связный сон ему снится. Вдруг это не сон?
Он моргает, оглядывается. Рядом с ним никого нет. Рожок автомата на месте. Зато в ладони - бумажка с приглашением на телефонные переговоры.
Сегодня.
Матрос переворачивает бумажку и видит на тыльной стороне циферки, написанные рукой командира БЧ-4...