Балерины и танцовщики выполняли под своеобразную диктовку то или иное движение. Под классическую музыку они синхронно двигались, держа осанку прямой. Главным успехом считалась улыбка поэтому во время занятий требовалось улыбаться, даже если мышцы ноют, даже если плохо себя чувствуешь, даже если тянет домой.
— Аларио, спину ровнее! — проговорила женщина. — Где ваши улыбки? Как вы будете танцевать на сцене, если улыбаться не научились?!
Элизабет улыбнулась сквозь зубы. Ей хотелось, чтобы экзерсис закончился быстрее. В горле пересохло. Она мечтала, чтобы началось аллегро.
Видимо, преподаватель решила, что им хватит развлекаться у станка. Они распределились в центре зала, чтобы повторить то, что делали возле станка. Элизабет тоскливо посмотрела на расставленные бутылки с водой на полу, под окном. Жажда усиливалась, грозя ей обезвоживанием.
— А теперь аллегро! — объявила преподаватель. — Быстрее и радостнее! Чего лица грустные? А, ну, улыбнулись! Уже лучше. Аллегро. Давайте, давайте, ребятки.
Миссис Молнию сейчас ненавидел весь зал, без исключения. Она два часа с ловкостью превращала в мини-истязание. Клэр однажды пошутила, что Молния, наверное, переспала со Временем, чтобы растянуть часы их мучений.
— Занятие окончено, — сказала миссис Молния.
Зал дружно выдохнул. Балерины и танцовщики быстро расхватали бутылки, расположившись на полу. Клэр приземлилась рядом с ней, жуя яблоко.
— Пойдешь к Эллиоту? — спросила она.
— Мне некуда деваться, — ответила Элизабет. — Нужно выучить партию Одетты-Одилии, раз нас двоих выбрали на роль прим.
— Ты справишься, — сказала Клэр. — Лиззи, я уверена, что выберут тебя.
— Скорее уж тебя, — произнесла Элизабет. — По мнению Эллиота, мне не хватает страсти в танце.
— Он тебе её обеспечит, — пошутила подруга.
На душе у Элизабет полегчало. Просмеявшись вместе с Клэр, она нехотя отправилась в другой танцевальный класс.
