Они не испытывают “удовольствие от боли” — вопреки распространенному мнению. Но — наслаждаются своим стоицизмом. Знакомьтесь: мазохистические личности.
Сразу оговорюсь: речь пойдет не о варианте сексуальности, при котором боль связана с возбуждением и достижением оргазма, а о психологическом мазохизме. То есть — типе личности.
Вообще, мазохистический радикал весьма и весьма распространен в нашей стране. Если бы “личностный радикал” имели государства, или, точнее, населения этих государств, то у нашего точно был бы мазохистический. В социально-государственном плане (если можно так выразиться) россияне — мазохисты. Без шуток. Мы стоически сносим страдания — и даже гордимся этим!
Собственно, суть мазохистической личности можно свести к трем постулатам:
1. Я хороший, просто меня незаслуженно “обижают”.
2. Справедливость существует (и я буду отомщен).
3. Страдания — это героизм.
Они всегда на войне. На линии фронта. И, само собой, окружены врагами. В этом смысле мазохисты даже невротического уровня дадут фору параноидальным пограничным шизоидам! И этой вот воинственностью, агрессивностью они отличаются от очень похожих по проявлениям депрессивных личностей. А в отличие от нарциссов (с которыми их “роднят” одинаковые ведущие пси-защиты), мазохисты знают, что такое любовь. Совершенно точно знают: любовь — это жалость и… насилие. Да-да, это наверняка именно мазохистическая личность — автор шедевра “Бьет — значит, любит”.
И, повторю, психологические мазохисты вовсе не получают удовольствия от страданий, от боли, душевной и физической. Они их стоически и героически терпят, выдерживают — в надежде (естественно, бессознательной) на “вознаграждение”. Какое вознаграждение? Ну, если по сути — “любовь”. Ставлю в кавычки, ибо это, конечно же, иллюзия любви.
КАК ФОРМИРУЕТСЯ МАЗОХИСТИЧЕСКИЙ РАДИКАЛ
Слышали выражение: “Бьют и плакать не дают”? Вот это, практически, алгоритм “взращивания” мазохиста.
Думаю, вы понимаете, что такие дети подвергались если не хроническому, то систематическому психологическому и физическому насилию: ругань, критика, обвинения, словесное унижение, побои. И это ужасно, конечно же. Но если посмотреть честно и цинично, то — ну что же, многих детей ругают, критикуют и наказывают побоями, так ведь? Однако не у всех формируется мазохистический радикал.
Да. Потому что в “воспитании мазохиста” есть нюансы. Дело в том, что ему доставалось и за себя, и “за того парня”. Иначе говоря, “всесильные взрослые” смещали на такого ребенка агрессию, с ним на самом деле не не связанную и не ему адресованную. Папа с мамой, скажем, имели претензии друг к другу, а “прилетало” ребенку.
То есть, первый важный фактор: насилие, “наказание” часто было незаслуженным, несправедливым.
А поскольку оно было незаслуженным (то бишь, ребенок ничего не сделал, никак не спровоцировал), то было оно еще и неожиданным. Что, согласитесь, гораздо страшнее. И сильнее травмирует.
Итак, второй важный фактор: наказание, насилие — неожиданные. И вот почему мазохист живет, словно на линии фронта: он всегда в напряжении, ибо опасность, угроза, наказание появляются неожиданно.
Ну, а после того, как всесильный родитель выливал свою ярость на беззащитного ребенка и успокаивался, у него, у родителя, поднималось настроение. По крайней мере, это так выглядело. На самом деле, родителю становилось стыдно, и дабы заглушить этот стыд, сбежать он него, он начинал делать “хорошую мину при плохой игре”: тискать ребенка, обнимать, как бы утешать (ой, да ладно, что ты плачешь, подумаешь, шлепнули тебя разок!) — и требовать, опять же, насильственно, улыбаться.
И третий важный момент: плакать, горевать — в общем, проживать боль естественным образом — запрещали.
И значит, такой ребенок не только вынужден был терпеть боль, страх, обиду, причем, терпеть молча, не показывая вида, да еще и при этом (параллельно, одновременно!) чувствовать то, что от него требовали: радость, любовь, удовольствие.
В результате в картине мира мазохиста все смешалось: любовь, боль, насилие. Ибо, по сути, в детстве его все время насиловали: то болью, то (следом) любовью. И он научился этой вывернутой любви, любви-насилию.
Жизнь как страдание
Мазохистическую личность называют еще “сэлф-деструктивной”, саморазрушающейся. И понятно, почему: у такого человека закрепился четкий механизм “получения любви” — чтобы тебя “полюбили”, ты должен сначала пострадать. В детстве эти страдания приходили извне. Во взрослой жизни мазохист может начать сам причинять себе боль — и физическую, и психологическую. Особенно, если ему “не повезет” и он вступит в отношения с кем-то не склонным к насилию. Впрочем, подробнее я напишу об этом ниже. Сейчас важно понять главное: мазохист страдает не потому, что это доставляет ему удовольствие, а потому, что для него это способ получить любовь.
ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ и ОТНОШЕНИЯ С МАЗОХИСТОМ
Объединяю это, поскольку у мазохистической личности совершенно четкий ВНЕШНИЙ ЛОКУС КОНТРОЛЯ. То есть, бессознательно он уверен, что все причины происходящего с ним — снаружи, в других людях. Это они заставляют страдать. А он — жертва, невинная, несправедливо наказываемая жертва. И потому отношения с мазохистической личностью сложны. Ну и, конечно же, именно в отношениях проигрываются в полной мере защитные механизмы человека с этим радикалом.
Мазохистическую личность порой можно легко спутать с нарциссической: все потому, что одной из “излюбленных” защит у них является идеализация (и последующее обесценивание), а также — расщепление эго. Вот только если нарцисс стремится к грандиозности, то мазохист, по большей части, — к ничтожности. Его ведь научили отказываться от себя, и бессознательно это воспринимается как способ обрести безопасность.
То есть, мазохист жертвует своими интересами и потребностями, терпит любое, даже самое безобразное к себе отношение, страдает, естественно…
Терпит долго, очень, очень долго. Ведь, во-первых, страдание — это героизм, да? Во-вторых, он ведь бессознательно надеется на “вознаграждение”! А в-третьих, он верит в справедливость.
Но! Рано или поздно “терпелка” кончается даже у мазохиста. И если награды долго нет, мазохиста все больше охватывает ощущение несправедливости. Когда оно достигает апогея, мазохистическое смирение, “ничтожность” взрываются праведным гневом, и этот гнев обрушивается на “источник несправедливости (и несбывшихся ожиданий)” — партнера, чаще всего. Мазохист идет в атаку, и воевать он будет на уничтожение. Как говорится, a la guerre comme a la guerre. В общем, партнеру мало не покажется.
Еще одна “прокачанная” пси-защита мазохистической личности — поворот против себя. Аутоагрессия. И у мазохистов она проявляется в интересной форме: со стороны кажется, что такой человек… провоцирует партнера на агрессию в свой адрес.
На самом деле и правда провоцирует — естественно, бессознательно. Но тут важно понять, почему и зачем он это делает. Помните, у мазохиста есть убеждение, что опасность, наказание происходят внезапно, неожиданно? А кроме того, он верит, что это самое наказание — неизбежно. И по большому счету мазохистический человек живет в перманентном ОЖИДАНИИ НАКАЗАНИЯ. Подчеркну, неизбежного наказания.
И вот просто представьте себе это постоянное, непроходящее напряжение, это постоянное ожидание какого-то неизбежного ужаса.
Не удивительно, что мазохист не выдерживает и бессознательно приближает “развязку”: согласитесь, само наказание вынести легче, чем напряжение от его ожидания. А кроме того — помните, да? — у мазохиста есть убеждение, что после того, как его накажут, его "полюбят".
В этом смысле, наверное проще всего в отношениях с мазохистом будет тому же нарциссу: второй будет унижать и обесценивать первого ради достижения своей грандиозности. А вот союз, скажем, с несклонным к проявлению агрессии вовне (и вообще, к проявлению вовне) шизоидом, будет, на мой взгляд, мучительным для обоих партнеров. Ибо мазохист ждет любви-насилия, а для невротического шизоида любое насилие — то бишь, нарушение границ — табу.
Ну и еще одна трудность, поджидающая любого партнера (пожалуй, кроме человека с депрессивным радикалом) в отношениях с мазохистом: желание “осчастливить” последнего, заведомо обреченное на провал.
Мазохист не может быть счастливым, довольным, удовлетворенным, ибо это — опасно. А безопасно — страдать, терпеть, отказываться от себя.
При этом жаловаться, конечно же. И партнер мазохиста будет все время в таком патовом положении: “спасти”, то есть, вытащить из болота страданий, не получается, и не спасать — нельзя (ибо тогда мазохист будет обвинять в нелюбви и равнодушии). Впрочем, он в любом случае будет обвинять: чтобы поддерживать ощущение незаслуженно наказанной жертвы и образ героического страдальца.
P.S. Копирование материалов на сторонние сайты запрещено, а вот за репосты в социальные сети с указанием ссылки буду весьма признательна))).