Списков книг, которые «входят в золотой фонд», «несут в себе культурный код», так что прочесть их «должен каждый», а не читать их «стыдно», существует огромное множество. Вот и мы решили не стоять в стороне и предложить свой.
Пьесы Шекспира
Если говорить о художественной литературе, то первым стоит вспомнить, конечно, Вильяма нашего Шекспира — пожалуй, самого влиятельного после евангелистов автора. Сколько раз к шекспировским сюжетам и, что важнее, их деталям обращались классики золотого фонда — не счесть, и нередко без знания пьес Шекспира невозможно понять авторский замысел в принципе. Самый очевидный такой пример — ставшая классической пьеса Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», но беда — и счастье — в том, что этот процесс продолжается и его не остановить. Важные для понимания сути отсылки к Шекспиру можно найти и в киносерии «Чужой» Ридли Скотта, и в советских фильмах, и в современной прозе, отечественной и зарубежной. Например, «Соло на флейте» Виктора Шендеровича отсылает к «Гамлету» не только названием и эпиграфом, но и сюжетом тоже: через призму классической трагедии «конец света в диалогах и документах» выглядит совсем по-другому.
Помимо трагедий, драм, комедий и хроник Шекспира — и кроме специальной шекспироведческой литературы, которой много и которая интересна, увы, не всем — я советую ознакомиться с недавним романом Марка Берколайко «Шакспер, Shakespeare, Шекспир», который в художественной форме осмысляет таинственную биографию великого драматурга. Еще один хороший бонус — видеокурс «Театр английского Возрождения» от сайта «Арзамас». Курс короткий, но очень интересный и полезный: после него вы посмотрите на пьесы Шекспира и его современников совсем другими глазами, особенно непосредственно в театре.
«Сага о Форсайтах» и все-все-все Джона Голсуорси
Нет, Джон Голсуорси вовсе не был первооткрывателем жанра семейной саги — но именно он первым назвал семейный роман этим эпико-мифическим словом (нам сейчас не приходит в голову, но «семейная сага» — по сути оксюморон). По масштабам повествования соперничать с ним может разве что Эмиль Золя и его «Ругон-Маккары», а по влиянию на культуру, элитарную и массовую, Голсуорси определенно обгоняет своего французского коллегу. Именно на нобелевского лауреата 1932 года с формулировкой «За высокое искусство повествования, вершиной которого является «Сага о Форсайтах» равняются, и далеко не всегда осознанно, авторы всех последующих семейных саг.
И ладно равняются — на него ссылаются, с ним спорят, его приемы обыгрывают. И не только в серьезной литературе и литературе вообще: в какой-то степени именно ему мы обязаны массовым выпуском латиноамериканских сериалов в жанре «богатые тоже плачут» — потому что популяризировал этот жанр именно он. Но не спешите гневиться на давно почившего мэтра и отговаривать бабушку от просмотра очередной мыльной оперы. Лучше посмотрите серию вместе с ней — и найдете, возможно, много любопытного: авторам сериалов, особенно современных, постмодернистские шутки вовсе не чужды.
«Три мушкетера» Александра Дюма
Бессмертное творение Дюма-отца прочно вошло в европейскую культуру — особенно в собственно французскую и русскую. В России Дюма любят ничуть не меньше, чем во Франции, — д’Артаньян, Атос, Портос, Арамис, леди Винтер, кардинал Ришелье и прочие участники Марлезонского балета прочно вошли в наш культурный код и расцвели во множестве аллюзий. Не в последнюю очередь культовым статусом в России «Три мушкетера» обязаны позднесоветским экранизациям — и вот тут кроется главная опасность. Многие читали «Мушкетеров» давно или не читали вовсе — и судят о романе по фильмам, которые местами сильно расходятся с оригиналом. И чтобы понять, что скрывается за ссылкой на ту или иную мушкетерскую реалию, следует с романом Дюма все-таки ознакомиться. Тем более что и спустя полтора века с написания «Мушкетеры» остаются потрясающим приключенческим повествованием.
Отдельно хочу посоветовать перечесть тем, кто читал Дюма еще в детстве. Спорим, что при повторном обращении к тексту вас ждет немало открытий чудных?
Книги Джейн Остин
Пока не прочитаешь «Гордость и гордыню» (они же «Гордость и предубеждение») и «Чувство и чувствительность», ни за что не поймешь, насколько англоязычная культура пропитана наследием Джейн Остин. О серьезных книгах, предполагающих знакомство с текстами Остин по умолчанию и обыгрывающих фасоны платьев, я даже молчу. Но и в самых массовых жанрах без Джейн Остин не обойтись — без нее ускользает половина замысла в знаменитых «Дневниках Бриджит Джонс» Хелен Филдинг и подавно непонятен юмор мэшап-романа Сета Грэм-Смита «Гордость и предубеждение и зомби». Многих, кстати, возмущает дерзкий эксперимент Грэм-Смита — как можно, мол, серьезную классику смешивать с зомби-апокалипсисом. Мне кажется, эти люди Остин не читали или не понимают — меньше всего остроумная, точная и лаконичная Джейн похожа на сентиментальную даму, которую представляешь, впервые услышав названия ее главных вещей. Журналист и искусствовед Алена Солнцева прекрасно это знает — она и написала статьи к «Гордости и гордыне» и «Чувству и чувствительности».
Вечная дихотомия «Достоевский — Толстой»
Главный герой романа Валерия Залотухи «Свечка» Евгений Золоторотов рассуждал о том, что ответ на знаменитый вопрос — Толстой или Достоевский? — во многом определяет русского человека и, главное, непременно должен у него быть. И если крепко поразмыслить, то не согласиться с Золоторотовым сложно. И если не знать тексты Толстого и Достоевского, читать «Свечку» тоже — нет, не сложно, просто местами непонятно.
А вот определиться со своим выбором легко — если приобщиться к нескольким главным текстам великих русских писателей. И не поддаваться школьной лени и тому, что мы, мол, все это проходили: со школьных времен обычно сохраняют либо протестную позицию «никто, оба скучные», либо выбирают Достоевского, потому что мятущемуся подростку он ближе. Так вот, ответ «оба скучные» в корне неверен — на самом деле они оба классные, просто нужно уметь их готовить. А унаследованный со школьной статьи ответ «Достоевский» — неточен, надо проверять в более сознательном возрасте. И проверять, конечно, чтением — вот уж от чтения Толстого и Достоевского с вас не убудет!
Итак, что читать из Достоевского? Школьное «Преступление и наказание», внешкольные «Идиот» и «Братья Карамазовы» — обязательно. В серии «Сквозь время» сопроводительные статьи к этим книгам написали соответственно известный литературовед, писатель и поэт — и вместе они отлично раскрыли Достоевского для читателя любого уровня подготовки. Ну и что-нибудь из раннего пригодится, чтобы понять, как Федор Михайлович дошел до жизни такой — например, «Униженные и оскорбленные» со статьей научного сотрудника музея Достоевского Марии Михновец. Какова была жизнь Федора Михайловича и как это отразилось на его произведениях, Мария знает не понаслышке — и каждый год на Дне Достоевского об этом с удовольствием рассказывает (будете летом в Петербурге — заглядывайте). Тем же, кто о Петербурге Достоевского предпочитает читать, смотреть и слушать, рекомендую вечно актуальный курс «Арзамаса» о классике — Достоевскому отведено 4 лекции.
С Достоевским разобрались — а что же Толстой? Конечно, «Война и мир» со статьей Льва Соболева; конечно, «Анна Каренина» со статьей Константина Поливанова (кстати, они оба участвовали в упомянутом большом видеокурсе по русской классике). Дальше сложнее — потому что книг Лев Николаевич написал великое множество, но, пожалуй, самыми контрастными его большим текстам и в то же время очень сильными в художественном смысле остаются «Севастопольские рассказы» — они в корне перевернули представления о том, как нужно писать о войне (статья Якова Гордина раскрывает этот тезис). В дополнение очень хочется порекомендовать книгу Павла Басинского «Лев Толстой. Бегство из рая» и арзамасовский аудиокурс «Толстой против всех», потому что после них, конечно, хочется перечитать всего Толстого от корки до корки (что решительно невозможно — в полном собрании сочинений автора 100 томов).
В финале хочу утешить тех, кто смотрит на стопку названных увесистых томов с ужасом: не только большие и объемные романы составляют пресловутый культурный код. Есть множество совсем небольших по объему произведений, которые скрыто и явно цитируются в большинстве современных текстов — особенно публицистических. Не читать (или не помнить) их не только неудобно, но и очень досадно — они же такие маленькие! Легче один раз прочесть, чем постоянно спотыкаться о вырванные из контекста цитаты — наивные авторы-то полагают, что вам этот контекст прекрасно известен.
Вот навскидку 5 коротких-прекоротких книг, читать которые — и большое удовольствие, и выгодная инвестиция в собственное развитие:
— «Горе от ума» Александра Грибоедова: «А судьи кто?», «Служить бы рад, прислуживаться тошно», «Дома новы, но предрассудки стары» — можно продолжать и продолжать.
— «Евгений Онегин» Александра Пушкина: помимо уже упомянутого «коснуться до всего слегка» позволяет «с ученым видом знатока хранить молчанье в важном споре». Но есть и куда более известные и совершенно необходимые в быту фразы, от «Мой дядя самых честных правил», «Я к вам пишу — чего же боле?» до «Шишков, прости: не знаю, как перевести». Последняя сентенция идеальна, когда вы не можете подобрать английскому слову русский аналог — и пусть умолкнуть яростные блюстители, Пушкин вот тоже не всегда мог!
— «Повести Белкина» и «Маленькие трагедии» того же Пушкина: помимо отличной, неустаревающей прозы, драматургии и двух совершенно полярных по своему настроению сопроводительных статей от журналиста Игоря Свинаренко и поэта Сергея Гандлевского вы найдете необходимые культурному человеку цитаты вроде «Нет правды на земле. Но правды нет — и выше» и «Гений и злодейство — две вещи несовместные».
— «Собачье сердце» Михаила Булгакова: опубликованная последней из значимых произведений, эта повесть раздергана на цитаты посильнее, чем «Мастер и Маргарита»: «Не читайте до обеда советских газет», «Статистика — жестокая вещь», «Разруха сидит не в клозетах, а в головах», «Доживите до старости с чистыми руками» — афоризмы профессора Преображенского не устаревают. Видимо, поэтому главному нашему булгаковеду и автору сопроводительной статьи Мариэтте Чудаковой еще за несколько лет до публикации говорили, что ЭТО в Советском Союзе не напечатают никогда.
— «Созвездие Козлотура» Фазиля Искандера: повесть очень короткая, очень смешная и все еще страшно актуальная. Его тоже активно цитируют, но могли бы, честно говоря, и побольше: «Хорошее мероприятие, но не для нашего колхоза» — это же настоящий гимн советско-российской ментальности, которая с тех пор ничуть не изменилась.
А вы вот меняйтесь, развивайтесь и восполняйте пробелы в образовании не по необходимости, а по велению души. Подписывайтесь на нас и читайте только лучшие книги!