Сколько нам было? Года четыре или около пяти, не больше. За домом, в уютном тенечке, соседские малыши и я играли в семью. Я в этой семье был собакой. Овчаркой. И надо же, приковыляла соседская черно-белая беззлобная дворняга. Звали ее «Пудель». Наверное за длинную густую шерсть.
Я, как образцовый страж семьи начал на него лаять. Сначала он на это не обращал внимания. Но когда я придвинулся ближе и начал лаять прямо ему в лицо: «Гав, гав, гав!», ему это надоело. Он повалил меня, залез на грудь и укусил за рот. Я, защищаясь, каким-то образом умудрился сломать ему лапу.
Целый месяц меня кормили с маленькой ложечки. А хлеб для меня резали на маленькие кубики – рот почти не раскрывался. После выздоровления остался в правом уголочке рта шрам. Крохотный, имеющий форму полумесяца.
А пудель на меня зла не держал. Я на него тоже. Ведь есть же пословица: кто старое помянет, тому глаз вон. Мало ли что в жизни бывает.
Он частенько захаживал к нам во двор, ковыляя на трех ногах. Сломанная нога так и не выправилась. Тыкался мордой в мои колени, чтобы я его погладил.
Я гладил его, а сам думал, что вот подружились две собаки – дворняга и овчарка.
Да так подружились, что стали не разлей вода.
U