Живописная речушка с чистой холодной водой. Речушку питают родники. Отражаются в воде камыши. Голубая простынь неба. Мягкие взбитые подушки кучевых облаков.
Пили. Вчетвером. На природе. Рассказывали байки. О рыбалке. Об охоте. И байки, и речушка с изумрудным камышом, который отражается в воде, и голубое небо с белыми кучевыми облаками, смотрятся по- другому, когда примешь на грудь энное количество стопочек. И закусишь мяском из копченого окорока, свеженькими огурчиками, болгарским перчиком, только что сорванным с грядки.
Но вот Митя, кажется, уже дошел до кондиции. Речь стала растянутой, как у магнитофонных пленок прошлого века.
«Николай, отвези меня к бабам» - попросил он.
Это был сигнал к сворачиванию возлияний.
«Сейчас, развезу ребят по домам, потом уже тебя к твоим пассиям » - согласился Николай.
Выходя из машины, каждый из мужиков останавливался, намечал прямолинейный маршрут движения, чтобы дойти до ворот не виляя. А потом уже делал пробный шаг.
Николай развез всех, проследил, чтобы каждый из них вошел во двор., Остался только Митя.
«Ну что с ним делать? – подумал Николай – какой из него сейчас бабник, лыка не вяжет. Отвезу-ка я и его домой.
Он остановил машину у самых ворот, чтобы Мите было проще добраться. Чтобы, чего доброго, не упал на полпути, да потом до утра и не поднялся.
"Приехали, Митяй", - объявил Николай, - здесь лучшие бабы хутора".
В голове у Мити была именно эта, одна-единственная мысль : «Бабы».
Был он в той стадии опьянения, что дома своего не узнал. Не узнал и крылечка, которое намедни сам смастерил. Открыл дверь, прошел нетвердой походкой в полутемные сенцы, долго мучился с дверью, ведущую в комнату. Никак не мог понять, в какую сторону она открывается.
Наконец открыл. Он ожидал увидеть развеселых девчат, встречающих его с распростертыми объятиями. А вместо этого увидел тещу.
Вот ее-то он узнал сразу.
И весьма удивился: «Мама, а Вы что тут делаете?!»