Политики – такие же люди, как мы. Нет, конечно, я допускаю, что они где-то умнее, в чем-то хитрее, легко путают «быть» и «казаться», могут соврать (исключительно для пользы дела, а как же!). Но кое в чем они такие же слабовольные создания, как и мы с вами: курят, пьют, любят женщин (зачастую не своих, хотя ради политкорректности, конечно, нужно добавить, что и мужчин любят тоже). Как эти слабости влияют на их политическую жизнь? Удивительно, но иногда это добавляет им популярности. А популярность для любого политика (не путать с популизмом) – вещь наипервейшая, потому как залог избирательности (там, где есть избирательная система, конечно).
Один из самых известных политиков ХХ века Уинстон Черчилль пил, курил и за словом в карман не лез. Мог так приложить…
К тому же во времена его славы политическая корректность еще не расцвела пышным цветом и не лишила парламентариев их мужского достоинства (это если выразиться поприличнее, но, надеюсь, вы меня поймете). К тому же я убеждена, что когда ты идешь в политику, то половые различия стираются, и дамам в политике не стоит рассчитывать на «джентльменство» коллег по парламентским дискуссиям (Маргарет Тэтчер тоже могла приложить коллег по цеху не хуже сэра Уинстона, с одной стороны, и держала удар получше иного мужчины, с другой). Известно, что члену парламента Бэсси Брэддок, упрекнувшей Черчилля в том, что он пьян, бывший журналист (означает ли это, что все мы по определению остроумны?), два раза бывший премьер-министром, заявил: «Дорогуша, а вы уродливы. Но к утру я протрезвею, а вы так и останетесь уродиной». Как бы ей не было обидно, госпожа Брэддок все же может упокоиться с миром: если бы не это высказывание знаменитого коллеги, вполне вероятно, что имя ее история не сохранила бы. Как не сохранила она имен сотен парламентариев (и не только британских). Но, как мне кажется, забвение для политика – куда хуже, чем даже такая память.
Черчилль (кстати, лауреат Нобелевской премии по литературе) был не только на язык зол, но, как вполне справедливо отметила депутат парламента Брэддок, имел слабость к выпивке. И сигарам – в те времена это не считалось большим грехом. В Лондоне даже ходила шутка (а многие верили в то, что это правда), что когда сэр хочет быть неузнанным, он просто выходит из дома без сигары (в наше политкорректное время на памятнике в Лондоне он изображен без сигары, но его продолжают узнавать). Насчет любви к выпивке он сам шутил: «Когда я был младше, я поставил себе правилом не пить спиртное до обеда. Сейчас мой принцип – не пить до завтрака». Всем коньякам он предпочитал армянский (по крайней мере, так заявляют производители армянского коньяка), хотя, посмеиваясь над собой, упоминал и виски. Кстати сказать, дожил он до 92 лет, и с тех пор врачи говорят о «гене Черчилля», который позволяет людям, ведущим нездоровый образ жизни (а все политики ведут именно такой, даже если они не остроумны, не курят сигары и не пьют), дожить до глубокой старости.
В наши времена большинство активистов политической сцены в политически (простите за тавтологию) корректных странах выглядят (ну, или, скорее, хотят выглядеть) людьми без комплексов, слабостей и уж точно – без вредных привычек. Хотя, конечно, случаются исключения. Но тут уж, наверное, от того, что человек (и чаще всего это мужчина) над природой не властен. И проще всего этого человека подловить на женщине (не всегда в прямом смысле) – «медовые ловушки» всегда отличались повышенной надежностью. Достаточно вспомнить о конце (нет, никаких неприличных намеков) политической карьеры бывшего британского министра обороны Джона Профьюмо, погоревшего на любовнице (по совместительству она была любовницей советского военно-морского атташе и разведчика Евгения Иванова). А Доминик Стросс-Кан? Который поплатился возможностью стать президентом Франции из-за одной горничной (отбросив в сторону не нужную мне политкорректность, отмечу – далеко не самой симпатичной)? Дело там, конечно, темное – можно сколько угодно спорить на тему «подставили/не подставили», но очевидно, что слабость к женщинам (и, возможно, особенно молчаливым горничным) у Стросс-Кана была. Кто его осудил за слабость? Никто. Осудили за то, что попался. Впрочем, он и сам будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Вывод: дискредитирует себя не тот политик, который имеет слабости и вредные привычки, а тот, кто на них попадается. Если он, конечно, не итальянец. Потому как посмотрите на Сильвио Берлускони. Мужчина в полном расцвете сил: ему 75, он трижды был премьер-министром Италии, множество раз находился под следствием, но практически всегда выходил сухим из воды. Вот недавно женился третий раз, но, по словам людей, его знающих, завязывать со своими вечеринками «бунга-бунга» не намерен. Ну, может, наученный последним (или всего лишь одним из последних?) судебным разбирательством, станет более внимательно проверять возраст юных прелестниц.
В Восточной Европе со слабостями политиков как-то проще. Вот президента Чехии Милоша Земана политические оппоненты (а в парламентской по конституционному определению республике президент набирает все большой вес, и многих это смущает) постоянно обвиняют в том, что он слишком любит выпить. Черчиллевского остроумия и легкости слога Земану, конечно, не хватает, но очевидное он не отрицает. И выпить любит, и покурить. Зато множество избирателей эти слабости даже привлекают: люди считают своего президента «одним из нас». Вот его противника на президентских выборах Карла Шварценберга в «привычных» слабостях никто не уличил, зато постоянно ругают за удивительную способность впадать в спячку (в прямом смысле) на каждом мероприятии, где он бывает. Готова подтвердить: сама видела, как сладко он посапывал на заседаниях Forum2000, и как его будили для комментариев (причем разбудить удавалось далеко не с первой попытки). «Уж лучше бы он пил», - надо полагать, решили чехи, голосуя на президентских выборах против Шварценберга и за Земана.
В общем, слабости политиков делают их понятнее и ближе народу. А в некоторых случаях даже заставляют народ (то есть избирателей) политикам сочувствовать. Вот признался же Барак Обама, что бросил курить, потому что жены боится. Мне почему-то кажется, что в Восточной Европе после такого признания за него бы не проголосовали: не любят у нас подкаблучников. Уж пусть лучше пьет, любит женщин и немного покуривает – нам это понятнее.
