Тайна образа самого загадочного персонажа Михаила Булгакова
Образ Воланда традиционно ассоциируют с дьяволом, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это не совсем верно. Так в чем же тайна самого известного персонажа Булгакова?
Роман «Мастер и Маргарита» – целая кладезь загадочных образов, над которыми булгаковеды бьются и по сей день, выискивая прототипы в жизни автора и творчестве других писателей, раскладывая их на мельчайшие составляющие и пытаясь привести к знакомому виду.
Но самый интригующий из них – это, конечно, Воланд, «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», как указал Михаил Афанасьевич в эпиграфе, воспользовавшись цитатой из «Фауста» Гете. И тут же, с самого начала, видится противоречие. Да разве Воланд хотел зла?
Неправильный дьявол
Воланд совсем не похож на гетевского Мефистофеля, одного из главных персонажей «Фауста». Если Мефистофель сочетает в себе все общепринятые черты Сатаны – коварство, ложь, стремление склонить невинную душу ко греху и тем самым заполучить ее себе, – то Воланд всегда действует прямо, разве что набрасывает на себя плащ загадочности.
Он довольно равнодушен, но при этом превозносит лучшие человеческие качества – добро, милосердие, любовь, которых людям катастрофически не хватает. Когда ему передают указание забрать Мастера, он реагирует пресно. Не нужна ему эта душа. Что же это за дьявол такой?
Булгаков был более чем подкован в христианских представлениях – в конце концов, его отец был богословом и историком церкви. Согласно им, Сатана (от арамейского «противник») – ангел, который захотел быть равным Богу и за это был низвергнут с небес. В Библии он выступает как лживый дух, искуситель и человекоубийца, но никак не справедливый судья, которым предстает на страницах «Мастера и Маргариты» Воланд.
Для Сатаны в Библии и апокрифической литературе характерны лукавство, изворотливость и жестокость, а для его подчиненных – панический страх перед святыми и даже просто именем Божьим. В Новом Завете Сатана искушает Христа, например, предлагает ему власть и подначивает сотворить пару-другую чудес.
Черты ветхозаветного Бога
Ничего подобного в романе Булгакова не происходит и не ощущается. Воланд спокойно творит свои дела, направленные скорее в укор человечеству, чем на его соблазнение, его свита шалит себе вволю. Их действия обыденны и привычны – путешествие в человеческий мир для этих созданий не уникально.
В то же время, не возникает впечатления, что Отец Лжи, как нередко называют дьявола христиане, просто утомился от соблазнения душ и решил сменить подход. Напротив: Воланд подчеркивает, что система мироздания в полном порядке и работает как надо – есть отдельные ведомства, его ведомство, как и всякое другое, выполняет конкретную работу. И явно не сатанинскую. Больше похоже на дело судьи, которым в христианстве обычно выступает сам Бог.
Исторический факт: На первый взгляд сравнение Воланда с Богом может показаться странным, но иногда его роль действительно походит на божественную. Библия состоит из Ветхого Завета и Нового; в Новом Завете Бог предстает любящим и милосердным, в то время как в Ветхом это скорее карающий судья, непрестанно порицающий человеческие ошибки и жестко направляющий заблудших на путь истинный.
В ранней истории церкви такая двойственность образа не раз становилась причиной возникновения ересей, да и по сей день современные богословы не оставляют попыток внятно объяснить, почему это нормально.
Проблема ведомств
Булгаков, опять же, не мог об этом не знать, но вполне вероятно, что у него было свое мнение на этот счет. В конце концов, в стране царил коммунизм, и за еретические мысли никто не наказывал. Образ ветхозаветного Бога частенько проскальзывает в чертах Воланда – обличающего судии, который, глядя на человечество с легким презрением, констатирует его пороки и устраивает ему необходимую встряску. И даже отмечает положительные черты.
Контраст Воланда и Иешуа как надзирателей за Тьмой и Светом очень похож на противопоставление Бога Ветхого и Нового Завета в том виде, в каком это делалось в отдельных еретических течениях.
Вместе с тем, отсылка на Сатану чиста почти кристально. Уже само имя «Воланд» говорит нам о дьяволе – оно образовано от старонемецкого «Фаланд», так называли нечистого. Кроме того, изначально в первых вариантах названий рукописи Булгакова не было ни Мастера, ни Маргариты, зато дьявол был. И это все не говоря о том, что именно дьяволом Воланда называют персонажи романа.
Примечательный факт: На двойственность образа указывает даже внешность Воланда, где все пополам: с одной стороны платиновые коронки, с другой – золотые, один глаз черный, другой – зеленый! Часть от Бога, часть – от Дьявола.
Привет Шарлю Бодлеру!
Добавляет странности и то, что Мастеру и Маргарите для воссоединения – и для завершения мытарств над романом – понадобилась помощь дьявола, а не Бога. Здесь тоже проглядывается намек на светлый образ, ведь кто помогает в таких случаях, как не Бог? С другой стороны, Булгаков мог намеренно заместить одну роль другой. Некоторые исследователи в этой связи указывают на французского поэта Шарля Бодлера и его «Литанию к Сатане».
В ней Сатана называется «мудрейшим из ангелов» и «жизнетворцем надежды», тем же богом, который не удостоился чести быть почитаемым. Автор взывает к нему о помощи, потому как именно он, по его мнению, помогает тем, кому заказан вход в Рай. С творчеством Бодлера Булгаков был знаком – это бесспорно.
Таким образом, в образе его Воланда слились разные черты и представления: суровое судейство ветхозаветного бога, отдельные ангельские (то есть, сатанинские) черты, и набор отдельных поэтических представлений, почерпнутых из литературы.
А что видится вам в образе Воланда? Согласны ли вы, что он и есть Бог и Сатана в одном лице? Пишите в комментариях!
До новых книг!
Ваш Book24
