15 апреля в Большом театре России были объявлены победители «Золотой маски»-2018. Как всегда, многих результаты разочаровали – постцеремониальные баталии еще долго не утихали в социальных сетях.
Оперная афиша фестиваля, куда вошли лучшие, по мнению экспертного совета по музыкальному театру под председательством Марины Гайкович, спектакли российских музыкальных театров сезона 2016-2017 годов, демонстрировала сразу несколько весьма отчетливых трендов, которые активно поддерживает критическое сообщество (экспертами за редким исключением являются музыкальные критики ведущих московских и петербургских изданий).
Во-первых, это антиромантизм: четкая установка на то, что самый популярный у публики оперный репертуар – романтический – не моден и не прогрессивен. Из десятка опер, попавших в число номинантов, романтических только две, при чем одна из них («Манон Леско» Пуччини) – это уже очень поздний романтизм, скорее отголоски романтизма в плане музыкального языка, а сюжетно – история едва ли романтическая. За оперный мейнстрим «отвечал» один лишь «Фауст» Гуно, а в остальном – в афише сплошь оперы 20-го и даже 21 веков.
Во-вторых, это ориентация на громкие имена, которые обязательно должны попадать в афишу, вне зависимости от реального качества их работ. Только этим и можно объяснить наличие среди номинантов Анны Нетребко, Кирилла Серебренникова и Теодора Курентзиса.
В-третьих, стремление все же дать палитру – представить в фестивальной афише спектакли из разных эстетических гардеробов.
В-четвертых, в этом году «Золотая маска» как никогда всерьез занялась именно современной оперой. Экспертный совет отобрал для конкурсного показа рекордное количество таких произведений. Здесь и все еще проходящий у массового слушателя по категории «современная музыка» (читай, - малопонятная, трудная для слухового восприятия обывателя) бриттеновский «Билли Бадд» (Большой театр), и возрожденная советская классика – вайнберговская «Пассажирка» (Екатеринбургская Опера) и «Родина электричества» Глеба Седельникова (Воронежская Опера), и абсолютный свежак – только-только «с пылу, с жару» испеченные опусы «Cantos» Алексея Сюмака (Пермская Опера), «Чаадский» Александра Маноцкова («Геликон») и «Галилео», коллективный труд группы композиторов (Электротеатр «Станиславский»). Неутомимый поиск «Маской» шедевров в старомодном умирающем жанре вызывает искреннее уважение, равно как и энтузиазм и оптимизм экспертов, хотя надежд обрести искомое, то есть произведения, являющиеся незаурядными художественными явлениями, честно говоря, по-прежнему не много.
Итоги фестивального конкурса в большинстве случаев назвать сенсационными затруднительно. Эстетические установки, господствующие в сегодняшнем российском оперном мире, давно и хорошо известны, поэтому исход угадать было не сложно. В этом году на решение жюри в немалой степени оказал влияние текущий политический момент: именно поэтому лучшим режиссером в музыкальном театре назван Серебренников, поддерживаемый творческой интеллигенцией, не желающей дожидаться окончания расследования в возглавляемом им «Гоголь-центре». При этом совершенно очевидно, что его «Чаадский» откровенно проигрывает многим и многим работам самого же Серебренникова на драматической сцене. То, что подобный выбор мало имеет отношения к творческому процессу и гораздо больше к политическому, понятно особенно отчетливо, когда смотришь на конкурентов Серебренникова – Дмитрия Бертмана с удивительной фантазийной постановкой «Турандот», Дэвида Олдена с пронзительным экзистенциализмом «Билли Бадда», Тадеуша Штрассбергера с кинематографическим реализмом «Пассажирки».
И в этом году «Маска» осталась верна своему неоднократно высмеянному принципу «всем сестрам по серьгам» - именно поэтому практически никогда в решениях ее жюри лауреатства в номинациях «лучший спектакль» и «лучший режиссер» не совпадают. В этом году лучшим спектаклем признана не работа Серебренникова, а «Билли Бадд» - копродукция Большого театра и Английской национальной оперы, спектакль действительно очень талантливый и сильный, прежде всего своими актерскими работами. Три его артиста – Юрий Самойлов (Билли), Джон Дашак (Вир) и Гидон Сакс (Клэггарт) – были номинированы, и при этом ни один из них «Маску» в итоге не получил: жюри отдало приз за лучшую мужскую роль в опере Евгению Ставинскому за Мефистофеля в «Фаусте» «Новой оперы».
Сенсацией, почти скандалом стало неприсуждение «Маски» за лучшую женскую роль в опере Анне Нетребко (она номинировалась за Манон в спектакле Большого театра – впервые за свою карьеру участвуя в фестивале) – оперную мегазвезду обошла екатеринбурженка Надежда Бабинцева, получившая премию за роль эсэсовки Лизы в «Пассажирке». Яркая и интересная актриса и незаурядная певица была номинанткой «Маски» практически ежегодно последние лет пятнадцать, но всякий раз премия ее обходила стороной. Особенно эта несправедливость была очевидна в прошлом году, когда ее грандиозная работа – Иоанна в «Орлеанской деве» - не была оценена никак. Отрадно, что, наконец, «награда нашла героя», но, кажется, в творческой биографии Бабинцевой были куда более интересные и значительные работы. Вместе с Нетребко номинировался и ее супруг тенор Юсиф Эйвазов (за Де Грие в той же «Манон») – чтобы совсем не расстраивать звездную чету жюри придумало для них специальный приз (один из двух) с весьма двусмысленной формулировкой «За уникальный творческий дуэт»: каждому, кто следит за событиями в оперном мире, эта уникальность представляется воистину трагикомической. Второй спецприз жюри достался постановочной команде пермского «Cantos’a» с формулировкой «За художественную целостность и создание новаторской формы музыкального спектакля ансамблем авторов и исполнителей», против чего возразить, конечно, трудно – новаторство продукции очевидно, хотя не очевидна принадлежность опуса к оперному жанру. Получил свою персональную «Маску» и композитор Алексей Сюмак («Работа композитора в музыкальном театре»), обойдя Александра Маноцкова и команду «Галилео».
Легкое недоумение вызвало и присуждение премии в категории «лучший дирижер» Оливеру фон Дохнаньи (за екатеринбургскую «Пассажирку»): качество музыкальной работы первой в России постановки лучшей оперы Вайнберга в общем-то особых вопросов не вызывает, но конкуренты у словацкого маэстро были более чем сильные – достаточно назвать Владимира Федосеева с непередаваемой по мощности и одновременно тонкости интерпретации пуччиниевской «Турандот», да и сам факт того, что 85-летний всемирно известный дирижер впервые в своей жизни сделал оперную постановку у себя на родине, наверно, стоило бы «Маске» отметить. Своеобразный перерыв по части ежегодного осыпания «Масками» всегдашнего фаворита фестиваля Теодора Курентзиса вызвал почти комический эффект: маэстро получил очередного «слоника», но не за оперу, а за балет («Золушку» Пермского театра), хотя его работа в «Cantos’e» была как минимум любопытной.
Номинации сценографического характера достались Полу Стейнбергу (за «Билли Бадда») и Александру Наумову (за «Саломею» Мариинского театра) и в обоих случаях это воспринималось как следование все тому же принципу дать всем хоть что-нибудь (в условиях, когда многое было оценено не по достоинству) – таким образом, был сделан «реверанс» в сторону удивительного спектакля Большого театра, который, в общем-то, обделили, а также хоть как-то поощрена Мариинка - многолетний в недавнем прошлом лидер «Маски», который в последние годы стабильно не получает ничего, либо получает лишь своего рода утешительные призы.
Удивление вызвало то, что ни одной премии не удостоилась геликоновская «Турандот»: обидно не только за патриарха Федосеева, но в целом за работу театра, на редкость тонкую и умную, уместную в каждой своей ипостаси и детали. Редкая удача Дмитрия Бертмана, который уже давно не выпускал столь гармоничных и интересных спектаклей (в отличие от 1990-2000-х, когда они из него сыпались как из рога изобилия), осталась жюри, увы, незамеченной. Зато полное удовлетворение вызвал тот факт, что ничего не получили воронежская «Родина электричества» и габтовская «Манон Леско»: первый – весьма слабый спектакль (удивительно неинтересная работа именитого Михаила Бычкова), да, пожалуй, не слишком убеждает и само произведение (опера Седельникова), по которой он поставлен; второй – спектакль претенциозный (и не только по части приглашения сверхдорогих суперзвезд Нетребко и Эйвазова), который режиссер Адольф Шапиро явно перегрузил развлекательными (например, шоу трансветитов и пр.) и просветительными (на задник сцены проецируются огромные куски текстов аббата Прево, тормозящие действо) «бантиками».
Музыкальные же новинки, за которые так ратует «Маска» (оперы Седельникова, Сюмака, Маноцкова и группы «Галилео»), скорее всего не будут иметь никаких последствий для российского оперного контекста, репертуара наших театров не пополнят и останутся одноразовыми проектными акциями. Главная причина этого – в недостаточной талантливости самих партитур, которые без специального промоушн едва ли способны в будущем привлечь чье-либо внимание.
Источник: "Мастацтва" ("Искусства", Минск), № 7, 2018 (на белорусском языке)