Ну вот и последняя квартира. Последняя в списке.
Сколько же он здесь не был? Лет пятнадцать, наверное. Ну да, не меньше. С того самого раза, как встретился с ее матерью. Почему-то мать ему не понравилась: грузноватая, порывистая, с грубым прокуренным голосом. Какие-то непонятные шутки с её стороны, какие-то неловкие попытки парировать с его. А они как раз выясняли отношения. Потом попрощался с матерью, и вдвоем пошли к метро по Марата. Она грустная, повесив голову, он весь какой-то раздёрганный, с взъерошенными нервами – как будто в душу кто-то полез в толстых шершавых резиновых перчатках.
Дошли до «Пушкинской». «Ну ладно, я поеду». «Поезжай. Пока». Вот так и поставлена точка. Точка, точка, запятая. Не, не запятая. Многоточие. Точка будет сегодня.
Да, парадную не узнать. Тогда здесь были сплошь коммуналки, разило мочой, окурками, перегаром и подгоревшей дрянной жратвой. Их расселили, остались одни отдельные квартиры. Крутой район – пятнадцать минут пешком, и Невский. Меняется время. Только вектор перемен все равно у каждого свой.
Собственница квартиры: Соколова Анна Викентьевна. Все сходится. Папу звали Викентием – это он сразу запомнил. С детства хорошая память на редкие имена.
Ну и что теперь? «Здравствуй, Аня!» Фу, пошлость какая.. На что ты вообще рассчитываешь? Ты для нее уже давно ноль – пыль с тряпки, которую вытряхнули много лет назад. Да и в остальном… не блещешь, мягко говоря. Мелкий клерк на собачьей работе.
«А может, ну его? Сказать, что не открывают, да и всё. Как бы не так - пошлют снова, плюс Михалыч наорет, да еще и премии лишат. Ладно, будь что будет».
Он медленно поднял руку и вжал кнопку звонка с такой силой, что заломило палец.
«Анна Викентьевна? Добрый день. Это из Петроэлектросбыта. Мне необходимо осмотреть ваш счетчик».