Бог меня здоровьем не обидел, я ничем не болею, кроме Горгоны, что по нонешним временам одно и то же. Мне ни разу до сих пор не понадобилось помощь реанимобилем.
Очень многие из тех немногих, кого я близко знал — выжили, тогда как многие (из, опять же, немногих) выжившие, выжив, остались совсем одни и догорали, как свечи одни в темноте. Воск их таял неумолимо, чем ярче они горели, тем ближе подстерегал их конец. По нонешним временам.
Может статься, где-то в Америке, в Европе тоже есть похожие случаи, где люди зачастую живут далеко друг от друга, в других городах или даже государствах. И по чистой случайности судьба их так же оказалась прекрасной, судьба была благосклонна, она их пощадила. И у нас такое есть, наверняка было. А вот, например, какие-нибудь маленькие островные тихоокеанские народы, конечно, полегли полностью, привыкнув жить общё.
Но то опять же другие города, другие страны, части света. А у меня тут в одном городе: я, мама, бывшая жена и два друга, правда, с одним из них дружен весьма издалека, в смысле, через Костика.
Как это не страшно звучит, получается, что «Горгона» нас всех сблизила, как никогда. Убрала лишних. Попавшие на необитаемый остров тоже вынуждены волей-неволей общаться, сближаться, даже если до этого враждовали или были не знакомы. Просто потому что нет больше. Распространённейший сюжет в кино.
Кстати, о сюжетах. Я свернул с нашей улицы и медленно побрёл между домами, млея от солнца и одновременно прислушиваясь и приглядываясь.
Вот хороший сюжетец: однажды в субботу я решил прибраться, как обычно. Вышел на улицу. Заметив новый «манекен», хотел уж было его оттаранить в ближайший подъезд (удивляясь, откуда же он взялся, на прошлой неделе его не было), как вдруг «манекен» как заговорит...
Вот ужас. Я даже сглотнул и огляделся, мне даже померещилось, что так и есть, что я вижу на углу его — которого раньше не было. Но, конечно, никого там не было, как и вчера. Не то время и место я выбрал для мыслей. Можно и накаркать. Не гоже во время еды думать о чём-то несъедобном и омерзительном, вызывающем тошноту. Аппетит можно навсегда отшибить. Особенно нельзя рисовать в картинках, как это я делаю.
А картинка-то хорошая. Даже характерец «манекена» начинает вырисовываться. Оказывается, от страдает от редкого заболевания: очень медлителен. Что-то с обменом веществ. Он даже, как ящерица, способен застывать в полной неподвижности, а чтобы начать более или менее двигаться, ему сперва надо, например, разогреться на солнце. От артрита и не такое бывает.
Поэтому он и выжил: пока все побежали, он ещё только соображал. За окнами творился кромешный ад, предсмертные крики гудели, как ветер в щелях. А он сидел, холодея от страха. В итоге они добегались и остановились навсегда, как разбитые часы, а он полз себе медленно. И вот дополз до нашей улицы.
Интересный может получиться сюжетец, можно о нём подумать. Главное, весёлый. Не хватало писать о грустном в нонешние времена.
Окрылённый, я решил пройти сегодня, куда ещё ни разу не ходил: обогнуть дом и — туда, в сторону набережной, до которой дорога идёт серпантином, между петель которого, как грибы в подвале, прорастали полинявшие, давно обесцвеченные частные домики.
И сразу встретил девушку.
...Вот глупая привычка: какие сегодня встречи, скорее, находки.
Она стояла посреди дороги. Я присел и осмотрелся, налево, направо, назад и всё ждал, что заскрипят камушки на дороге. Рядом пустая «Тойота» с открытой дверцей водителя. И больше никого. Внутри рос, как воздушный шар, страх. Но ничего не менялось, солнце припекало, поднимаясь к обеду, и я немного успокоился. Наверно, мне повезло. Встав, выпрямив затёкшие ноги, я обошёл вокруг машины, пригляделся к девушке. Они не ходят по-одиночке. Шутка. Они не бывают по-одному. Чтобы «Горгона» подействовала, необходим другой человек, как минимум, в метре. Дальше всё происходит мгновенно, не успеешь и шагу шагнуть. Это как в шахматах: когда на доске остаются лишь две фигуры, они стремятся друг к дружке, чтобы убить.
Девушка была красивая. На ней была белая облегающая майка и белые джинсы с красным ремнём. Она была очень загорелая, а волосы были тёмные. В лица я старался не смотреть, в этом есть что-то неприличное, как чересчур пристальный взгляд. У животных это, кстати, очень часто является знаком агрессии. Это вам не манекены, они могут быть очень похожими на нас, могут быть страшными, но красивыми они быть не могут, природу не обманешь. Я подумал, не рискнуть ли мне и не отнести ли её в частный домик. Такая принцесса достойна собственного замка, пусть и полинялого. Я не чувствовал особенного горя от того, что девушка красивая. Гораздо грустнее бывало, когда я находил стариков и детей. Мне было жалко их при жизни, мне было жалко их после «Горгоны». Мой возраст — самый хороший. Какая-то мысль не давала мне покоя. То ли тревожная, то ли просто новая. Но подумать не успел...
Продолжение►►
Подписывайтесь Ставьте лайки! Помогайте автору
ОГЛАВЛЕНИЕ
и хорошего чтения