Это совсем не страшно. Это ведь и не люди уже. И не трупы. И, упаси Боже, не какие-нибудь там мертвяки ходячие-стоячие. Скорее, манекены.
Человек после смерти сильно отличается от того, каким был при жизни. Чтобы не видеть его, которого знали, в состоянии, от которое сам он испытывал бы смущение, его закрывают в ящике, закапывают, сжигают. Даже Египтяне, которые мумифицировали своих вождей и как могли сохраняли, даже и они прятали их подальше, в глубине холодных пирамид, подальше от взглядов любопытных.
Я делаю что-то схожее с тем, что делали древние египтяне, правда, домов я не строю.
Они нормально выглядят. Хотя вот манекены в магазинах могут напугать кого угодно. Особенно в разобранном виде. Ну, торс там один или голова. Или только ноги — вот это особенно страшно. Уж больно натуралистичными, правдоподобными в последнее время делали манекены. Думаю, специально.
Я один с лёгкостью поднимаю по лестнице одного даже самого крупного мужика. Толстяки мне ещё не попадались. Они во время Горгоны сидели по домам, иначе бы не были толстяками.
Хотя, конечно, весят они далеко не как самые натурально сделанные манекены, потяжелее. Понимаешь, что всё-таки бывшего человека несёшь, а не пластик. Если, конечно, кому-то не пришло в голову специально утяжелить манекен — для натурализма.
Помнится, однажды довелось мне увидеть похоронную команду. По одному поводу... Не важно. Ещё до Горгоны. Так вот, их было трое. Хотя, по логике, чтобы перетаскивать гроб, нужны четверо. Эти справлялись втроём. Причём, я понял, что это норма, а не обстоятельства. Один из них был такой здоровый, что в одиночку держал свой конец гроба. Да-да... Нет. Он шёл вторым, то-есть, ноги вперёд несли двое других, так что именно на нём была основная работа.
Они так экономили. Четвёртую долю эти молодчики делили на троих. А может, всё отдавали богатырю, или половину. Не важно. Помню этого великана-силача, как сейчас. Выглядел он устрашающе. Интересно, смог бы я теперь поднять его? Думаю, да. Хотя, возможно, и не без труда.
Я делаю это больше для себя: неприятно, всё-таки, когда встречаешь их повсюду на улицах. Куда не пойдёшь, стоят, словно живые. Хотя я стараюсь по ночам из дома не вылезать, но бывало же — ночью очень жутко. Я раньше, когда отдыхали в лесу, по ночам деревьев боялся. Чего уж говорить про стоящих столбом людей. А в подъезде? В тамбуре? Или даже просто: сидят в беседке в кустах, а я забыл или не был ещё в этом районе после, как однажды со мной было, — сердце может запросто выпрыгнуть, такой страх. Я понимаю, конечно, что, скорее всего, боюсь не мёртвых, а живых, но сердце не обманешь. Можно сколько угодно успокаивать себя, быть внимательным и осторожным — древние атавистические страхи лучше знают.
Соседи, конечно, примелькались уже, и не вздрагиваешь, а стоит пойти за продуктами куда-нибудь подальше, в «Ленту» или в «Проспект» — очень неприятно.
Ну, и для разминки, конечно. Дома совсем распущусь, растолстею, покроюсь плесенью. Пяток штук затащишь — неплохая нагрузка, но не чрезмерная. Сначала, конечно, пытался уловить запах тления, но ни раньше, ни теперь так и не уловил: ничем они не пахнут, а через зиму и аромат парфюма выветрился.
О похоронах и всём таком сегодня можно не беспокоиться. Разношу их по ближайшим домам. Не от себя «ближайшим», а от них. Заношу в пустые квартиры, если сумею — большинство дверей заперто. Если в подъезде, ставлю подальше от окон. Но по адресам доставлять, извините, тоже... Тем, кто захочет найти своих погибших родственников, помочь ничем не могу.
Может, это следующее, чем я буду заниматься, следующий этап. Потом, после. Если ничего не произойдёт. Когда ничего не случится. Я оптимист.
Что-то я депресснул? Писать так я себе не позволяю, вслух никогда не говорю, и — самое главное — стараюсь не думать. Или, хотя бы, думаю старательно. Я считаю, что постигшее человечество, при всей своей кошмарности, имеет и хорошие стороны. Их не так много, но человеку и достаточно одной-разъединой.
Я счастливый человек, мне очень повезло.
Я вышел из дома и с удовольствием вдохнул.
Тёплый весенний день, почти уже лето. Деревья все в мелких листьях, как зелёный дым. Окончательно подсохло, а обычные ветра конца мая ещё не пришли, пыль лежит, не потревожена. Озираюсь. Делаю это чисто машинально, вряд ли бы это спасло меня, если что. Спускаясь по лестнице со своего шестого этажа, я не свожу глаз с мутных окон. Любое постороннее движение внизу замечу мгновенно.
С продуктами у меня всё нормально, в аптеку тоже, слава Богу, не надо. Нас осталось так мало, что на одних консервах мы спокойно проживём до старости. Свидания у меня нет. Я вышел немножко поработать. Сегодня суббота.
Продолжение►►
Подписывайтесь Ставьте лайки! Помогайте автору
ОГЛАВЛЕНИЕ
и хорошего чтения