"..."Но, ведь согласись. Невероятно противоестественно - интересоваться чужой жизнью... Если ты не близкий родственник и это - временная насущная необходимость... Если ты не врач скорой, на вызове. Не мент - там же. Не работник МЧС. Не служба Горгаз. В конце концов....
Даже, почтальон. Тот мрачный человек, что видит тебя и твой ящик чаще остальных. Он просто кидает корреспонденцию в щель. И отчаливает. Он может и знает тебя в лицо. Но, вряд ли больше. Сколько у него таких. Ящиков..." - она откинулась на подголовник, развернулась к окну и уставилась на соседствующий Cayenne.
Серебристо-серый, он двигался в пробке параллельным курсом. И тоже иногда сверял потраченное время - рассматривая соседок. Не поседели ли.
Пассажирка цокнула языком, пропела: "Вань, гля - какие клоуны, рот - хоть завязочки пришей!" Эти перцы, скоро просто будут обязаны на нас жениться. Три часа - в почти интимной близости. Это - повод!"
Обернулась к подруге, на водительском: "И всё-таки... Зачем, откуда. Это болезненное любование чужими подробностями? Куда ни кинь - шоу, соцсети, пресса...Да, и весь образ нынешней жизни. Сплошь, вуайеризм. Они что - без этого не могут. Получить от своей жизни удовлетворения?"
Женщина рядом приподняла тщательно щипанные бровки. Наклонилась к бардачку, пошуршала в нём всякой чепухой. И вынула засаленный крафтовый пакет. Кинула на колени приятельнице. И вновь улеглась руками на руль.
"Что это?" - поинтересовалась товарка, - "можно заглянуть?"
Скучный вздох и тихо: "Загляни, загляни...Это то, о чём тебя так трясёт...
У меня все эти темки уже были. "Знаем - плавали!"
Как ты говоришь, "вуайеризм" - когда-то подорвал мою заиндевелую реальность. Наподдал страстями, выжег напалмом. И оставил в пепеле и печали. Разгребать. И взращивать новое."
Держа пакет пальцами - словно протухшую рыбину. С пассажирского - вытряхнули содержимое на пол. И нагнувшись стали созерцать.
Горстка подвыцветших фото, плохого качества. Нескладно - горизонт завален, композиция не выстроена - изображала фрагменты личной жизни. Объятия, поцелуи. Чей-то мужчина и зримо ничья женщина. У них - одиноких, непристроенных - особая хватка. В руках, глазах, ртах.
"Ох, ты, батюшки! Я не знала. Прости!" - вырвалось огорчённое и потерянное, - "я думала - вы просто разошлись...А, тут - вон что...Ну, и козёл же! Твой бывший!"
Повисло молчание. Обе задумались. Водитель потыкала радио, нашла музычку. Открыла окошко, покурила.
"Знаешь", - отстранённо сказала она, - "если бы кто-то тогда не пожелал заглянуть в чужую жизнь. Может, я до сих пор варила бы этому скоту щи. И нахваливала всем - "какой у меня верный муж!" Так что - это "палка о двух концах". Что-то вскроет, кто-то огорчится. А, кто-то пожелает переменить свою жизнь."
Помолчала ещё и подытожила: "Я этим вуайеристам - почти благодарна. Глаза раскрыли... Хотя - по правде сказать. Лезть в чужие жизни - то ещё. Скотство!"