9 января мировая кинематографическая общественность отмечает день рождения Сергея Параджанова.
Храм кинематографа наполнен образами, светом и реальностью. Жрецом в этом храме был Сергей Параджанов.
Так отозвался о своём великом собрате лидер французской «новой волны», кинорежиссер-новатор Жан-Люк Годар. Откликнувшись на смерть Параджанова в 1990 г., признанные мэтры итальянского искусства, в том числе Федерико Феллини, Тонино Гуэрра, Джульетта Мазина и Альберто Моравиа, отметили, что с уходом этого гения кино лишилось одного из своих чародеев. Когда речь заходит о таком непревзойденном мастере, как Параджанов, как бы невзначай пускается в ход «сакральная» и «магическая» фразеология. Это объясняется не только уникальной кинематографической манерой, завораживающей суггестивной образностью и глубоким символизмом его фильмов, для описания которых как нельзя лучше подходит термин «магический реализм», но и ярко проявившейся при жизни способностью легендарного художника создавать вокруг себя атмосферу подлинного волшебства, нескончаемого дионисийского празднества, мистерии.
Редкое эстетическое чувство позволяло мастеру снимать фильмы так, что каждый их кадр в отдельности признаётся сегодня шедевром визуального искусства. Однако творил Параджанов не только на съёмочной площадке – одним своим присутствием он преображал окружавшую его повседневность: был способен из осколков антикварного сервиза сделать удивительной красоты коллаж, воссоздать в коммунальной квартире интерьер персидского дворца, любое событие превратить в театрализованное представление.
В годы запрета на профессиональную деятельность и вынужденного простоя Параджанов без устали рисовал, создавал из подручных материалов сложные декоративные композиции, изготавливал куклы, различные арт-объекты, шляпы, украшавшие головы таких незаурядных женщин эпохи, как Лиля Брик и Майя Плисецкая, Белла Ахмадулина и Людмила Петрушевская, Алла Демидова и Софико Чиаурели. Находясь в лагерном заключении, он послал в подарок уже пожилой возлюбленной Владимира Маяковского Лиле Брик, с которой его связывала долгая дружба, поразительную розу… которую сделал из старых носков и попросил друзей оросить французскими духами… Однажды, когда Сергей Параджанов отмечал свой день рождения, поздравить его пришло столько человек, что квартира не могла вместить всех. Друзья с бокалами расположились на ступенях от первого до последнего этажа. Соседи вынесли и постелили ковры, а Сергей Иосифович разъезжал в лифте, выходя то на одном, то на другом этаже, разливая всем шампанское и произнося тосты…
Подобными легендами испещрена вся его жизнь, и они характеризуют Параджанова не меньше, чем созданные им кинокартины.
Родился Сергей Иосифович (Саргис Овсепович) Параджанов 9 января 1924 года в Тбилиси на улице Котэ Месхи в армянской семье. Скудные сведения о родителях, Иосифе (Овсепе) Параджанове и Сиран Бежановой, переплетаются с многочисленными мифами, которые с лёгкостью создавал сын — мастер мистификаций. Отец будущего кинорежиссёра и художника был коллекционером, держал антикварный магазин, а затем, в советские времена, когда велась активная борьба с роскошью и пережитками прошлого, стал скрывать свои пристрастия и сделался старьёвщиком. Так или иначе, отчий дом Параджанова всегда был полон красивых старинных вещей и артистичных людей, в окружении которых рос маленький Сергей, что повлияло на становление его характера и художественного вкуса, а позднее нашло отражение в созданных им произведениях. Фамилия «Параджанов» позволяет предположить наличие в роду священников, быть может, поэтому в творчестве режиссера так удивительно соединяются яркость восточного базара и глубина духовной — религиозной и мистической — проблематики.
В 1942 г. Сергей Параджанов поступил в Тбилисский институт железнодорожного транспорта, но проучился там недолго и вскоре был зачислен в Тбилисскую консерваторию. Здесь он обучался по классу скрипки и вокала, одновременно брал уроки танца при Тбилисском оперном театре им. З. Палиашвили. В 1945 г. перевёлся в Московскую государственную консерваторию. Тогда же увлекся кинематографом и поступил на режиссёрский факультет ВГИКа, где его учителями стали прославленные советские кинорежиссеры И.А. Савченко и А.П. Довженко. Окончил ВГИК С. Параджанов в 1952 г., дебютировав дипломным фильмом «Молдавская сказка». Уникальную авторскую стилистику он искал и вырабатывал долго, сняв ряд кинокартин на киевской Киностудии им. А. Довженко. Обретение неповторимой режиссерской манеры и мировое признание пришлись на 1964 г., когда мастер создал свой легендарный фильм «Тени забытых предков», согласно одной из французских рецензий:
Не имеющий себе равных, не похожий ни на какой другой... праздник для глаз и для сердца.
Выход фильма был приурочен к столетнему юбилею украинского писателя Михаила Коцюбинского, произведения которого легли в основу сценария. Этот безусловный шедевр поразил зрителя яркостью красок, виртуозной синхронизацией изображения и звука, сильной драматургией и тонким лиризмом, а также особым, нехарактерным для советского кинематографа этническим колоритом.
Гуцульская притча о трагической любви и утрате возлюбленной, вероятно, была созвучна непростым обстоятельствам личной жизни самого Сергея Параджанова. В студенческие годы он пережил семейную трагедию, женившись на девушке-иноверке без согласия её родителей, что привело к гибели новобрачной. А к моменту начала работы над фильмом режиссёр расстался со своей второй женой Светланой, как-то обмолвившейся, что её бывший муж «прекрасен, но невыносим». Осмысление этих личных драм позволило мастеру подняться в творчестве на недосягаемую вершину, с которой он больше не сходил, подтверждая неофициальное звание гения советского кино каждым последующим фильмом. Позднее, в 2010 г. известный сербский режиссер Эмир Кустурица, на творческое становление которого повлияли параджановские фильмы, назвал «Тени» лучшей картиной за всю историю мирового кинематографа.
Новым свершением и триумфом Параджанова стал «Цвет граната», вышедший на экраны в 1968 г. Метафорическая биография великого армянского поэта Саят-Новы, в которой каждый кадр был безупречно выверен и насыщен библейской символикой, вызвала мощный резонанс в художественных кругах как на родине режиссера, так и во всем мире. Уже пожилой Пабло Пикассо после просмотра этого фильма признался, что немногие творения визуального искусства за всю его жизнь производили на него столь сильное впечатление. «Цвет граната» ознаменовал появление нового киноязыка и стал источником вдохновения для современников режиссера и всех последующих поколений кинематографистов.
Однако этот триумф был омрачён и крупной трагедией, на сей раз не любовной, а творческой. Руководители советского кинопроизводства заставили режиссера перемонтировать уже готовый фильм, вырезав из него по идеологическим причинам важнейшие эпизоды религиозного содержания. Созданный творческой волей Параджанова плотный поток визуальных метафор не вписывался в привычное русло соцреализма. Художник столкнулся с давлением власти и цензуры, его произведение квалифицировалось как сырой материал, требующий доработки. Критики Параджанова были убеждены, что всё, снятое им, должно быть нанизано на крепкий «сюжетный шампур», без которого фильм распадается на куски. Борьба за спасение шедевра отняла у Параджанова немало сил и ожесточила его по отношению к руководству. Окончательную редакцию фильма, не считаясь с авторским замыслом, подготовил к выходу на экран С.И. Юткевич.
Это стало началом противостояния, в результате которого Параджанову сначала было отказано в праве на творческую самореализацию, а затем и на свободу. Вследствие цензурных запретов и препон ряд режиссёрских проектов Сергея Параджанова конца 1960-х – начала 1970-х гг. так и остался не реализован на кинопленке. Уже в 1967 г. была административно приостановлена работа над фильмом «Киевские фрески». Позднее по тем же причинам не состоялась экранизация лермонтовского «Демона», в котором образ духа изгнанья должна была воплотить великая Майя Плисецкая. А запущенный в производство в 1973 г. и приуроченный к всемирному празднованию юбилея Ганса Христиана Андерсена фильм «Чудо в Оденсе» по сценарию выдающегося литературоведа Виктора Шкловского остался не завершенным в связи с внезапным арестом режиссера.
Параджанов активно выступал не только за свободу собственного творчества, но также за свободу совести, слова и печати в СССР. Он сделался участником диссидентского движения, протестовал против преследований инакомыслящей интеллигенции, первым подписал знаменитое Письмо 139 интеллектуалов против закрытых и незаконных политических процессов, и в результате сам стал жертвой организованной судебной расправы.
Катастрофа, расколовшая всю его жизнь, произошла в декабре 1973 г., когда режиссер был, на основе доноса, привлечён к уголовной ответственности по обвинению в мужеложстве и в итоге приговорен к пяти годам заключения. До сих пор нет однозначного ответа на вопрос, проявлял ли Параджанов склонность к гомосексуализму или навлёк на себя подозрения крайне эксцентричным поведением и неуёмной тягой к эпатажу. Так или иначе, режиссер обвинялся в насилии над мужчиной из рабочей среды, который, по свидетельствам, выглядел физически гораздо крепче своего «насильника». По мнению Беллы Ахмадулиной, единственная вина Параджанова состояла в том, что он был свободен.
Годы, проведенные в заключении, подорвали здоровье мастера: он заболел сахарным диабетом, перенёс без должной медицинской помощи пневмонию, что в конце жизни обернулось раком лёгкого. Благодаря международной кампании в защиту режиссера (организованной Лилей Брик и поддержанной такими деятелями культуры, как Луи Арагон, Жан-Люк Годар, Франсуа Трюффо, Федерико Феллини, Лукино Висконти, Роберто Росселлини, Микеланджело Антониони, Андрей Тарковский, С.А. Герасимов и др.), Сергей Параджанов был освобожден досрочно в конце 1977 г. и поселился в Тбилиси, в отеческом доме.
Он вернулся в кинематограф после вынужденной шестнадцатилетней паузы, сняв на киностудии Грузия-фильм «Легенду о Сурамской крепости». Эта работа мастера представляла собой экранизацию древнего предания о прекрасном юноше, который был по собственной воле замурован в стене крепости, чтобы, согласно пророчеству, твердыня устояла. Тема осознанного жертвоприношения оказалась выстраданной и ключевой для понимания зрелого мировоззрения автора. Новый и долгожданный шедевр Параджанова признан сегодня одним из высших достижений грузинского киноискусства за всю историю его существования.
Последние годы жизни режиссера отмечены запоздалым официальным признанием на родине, всевозможными почестями, наградами, выставками и ретроспективными показами его фильмов по всему миру. Мастер успел незадолго до смерти снять ещё одну прекрасную кинокартину – «Ашик-Кериб» по мотивам одноименной сказки М.Ю. Лермонтова. На основе его лагерных воспоминаний был создан фильм «Лебединое озеро. Зона». Сам он мечтал снять киноленту, посвященную художнику Михаилу Врубелю, готовил своё итоговое автобиографическое произведение – «Исповедь», работа над которым осталась незавершенной (отснятые материалы вошли в документальный фильм «Параджанов: Последняя весна»).
Сергей Иосифович Параджанов скончался от рака лёгкого 20 июля 1990 г. в Ереване. Армянин, родившийся в грузинской столице и получивший образование в Киеве, он обогатил своим творчеством национальные кинематографии трёх стран, Украины, Армении и Грузии, каждая из которых считает его своим гением. Проведя пять лет в советской тюрьме и колонии, он сохранил до конца дней духовную связь с российской культурой и интеллигенцией. Институт имени Параджанова основан в 2010 г. в Голливуде. Памятник мастеру установлен в Тбилиси, а дом-музей действует с 1991 г. в Ереване. Творчество Параджанова непреходяще, ибо в нем национально-специфичное и универсальное, индивидуальное и архетипическое, «родное и вселенское» приведены к высшему художественному синтезу и гармонии.
Ф.Р. Филатов
