Я — безнадежный гуманитарий. Но в 8 -м классе у меня было 4 физики в неделю. Так было не положено, но физичке требовались часы, и она их как-то себе нахимичила, вступив в сговор с администрацией.
— Время очень не любят, когда его пытаются убить, — объяснил нам персонаж Льюиса Кэрролла.
Я недоумевала, почему наше министерство образования не прислушалось к таким простым и логичным словам великого англичанина. Мое время беспощадно убивали физикой, химией и биологией, его расстреливали в упор нелепицами типа ОБЖ и черчения, тогда как мне хотелось заниматься литературой и историей.
Я злилась, мне казалось это глупым, бессмысленным и диким.
Неужели нельзя сделать одну элементарную вещь, думала я, просто поставить больше факультативов. Чем старше ты становишься — тем больше времени сосредотачиваешь на симпатичных тебе предметах, отметая все ненужное.
Потому что убитое время не воскресишь.
Теперь же я понимаю — все это пичканье детей бесполезными предметами — это часть абсолютно четкого государственного плана.
Государству не нужны творческие люди, знающие, чего они хотят от жизни.
Голову нужно набить чепухой, чтобы она распухла и перестала работать творчески. И желательно мыслить критически.
Потому что творческие люди способны зарабатывать куда больше, чем усредненная биомасса.
А кто тогда будет платить ипотеку, протирать штаны в офисе и реализовывать прочие унылые программы?
Предметы должны быть как можно бесполезнее. Всем ведь нужно,например, ИЗО в средней школе, потому что абсолютно все люди проводят вечера за рисованием натюрмортов. Ужин приготовили, и айда макарошки с сыром переносить на холст. Наверное так рассуждает наше минобраз, вкатав рисование до восьмого класса.
А вот, например, финансы. С деньгами имеют дело абсолютно все, за исключением разве что сибирской отшельницы Агафьи Лыковой. Но нас не учат обращаться с деньгами. Как будто нам жить не в обществе, а в тайге. Никакого самого завалящего курса по инвестициям или планированию личных финансов в нашей школе нет.
Нет психологии. Нам не рассказывают, как, например, справиться с неразделенной любовью, как правильно реагировать на агрессию, мы не пытаемся разобраться, что такое одиночество. Зачем, мы лучше будем изучать строение кольчатых червей. Нам ведь с ними идти под ручку по жизни.
Даже на любимой мной литературе мы будем мурыжить давно почившую в бозе «Бедную Лизу», а не обсуждать Дэна Брауна.
В итоге наш мозг сбит с толку. Его убеждают, что вся эта тригонометрия ему ой как пригодится. Но когда, отмотав свой срок за партой, он выходит на свободу, то обнаруживает, что его знание африканских столиц не прибавляет денег в кошельке.
Самое печальное, что наш внутренний ребенок, затюканный этими псевдополезностями, перестает что-либо вообще хотеть. И у него уже нет сил возражать маме, что идти нужно на дантиста и юриста, хотя хочется быть уже просто велосипедистом и уехать от всего этого куда подальше.
Теперь-то я понимаю, что это четкий и продуманный план по идиотизации населения.
Ведь если все вместо рисования натюрмортов будут изучать финансы, платить кредиты станет некому.
А этого, сами понимаете, допустить никак нельзя.