День шёл за днём, месяц за месяцем. Шёл последний год царствования Кносса, последний год заточения Ксеокса в Лабиринте. Его кожа начала приобретать тот землистый оттенок, что был у всех стражников Лабиринта, так не присущий критянам. Он, как мог, поддерживал себя в форме, часами занимаясь в гимнастическом зале, один из немногих. Придёт новый царь, Ксеокс выйдет на свободу (он непременно попросится на корабль!) и будет вспоминать то, что с ним произошло, как кошмар.
Ксеоксу, и правда, стали сниться кошмары. Всё началось с того, как во время последнего жертвоприношения ему почудилось, что рёв Минотавра доносится несколько ближе, чем раньше. Сначала он решил, что это ему показалось. Но следующее жертвоприношение развеяло слабую надежду. Минотавр приближался ко входу в лабиринт. Каким образом ему это удалось в невероятно запутанных ходах лабиринта, непонятно, но раз от разу рёв зверя раздавался всё ближе и отчётливее. Наверное, ему помогали животные инстинкты, ведь животного в нём было ровно наполовину.
Ксеокс спросил Понтида, как выглядит Минотавр, и тот с охотой ответил:
–Помнишь статую человеко-быка на площади? Так вот, Минотавр совсем не такой. Никто никогда его не видел. Но одно точно: статуи и портреты на вазах слишком похожи на человека, как и портреты Кносса на знамёнах. Но как можно быть человеком, даже и с бычьей головой, проведя всю жизнь в подземелье? – Понтид сделал многозначительное лицо. Он уже начал лысеть, что было невидалью для Крита, несмотря на 28 лет, в смоляных волосах уже проглядывала макушка. Он уже никогда не поднимется на поверхность. Кому он такой нужен? Ни внушительности, ни злости, один болтливый язык. Приятели посмеивались над ним, он не мог ответить, разучившись за шесть лет, проведённых в Лабиринте, защищаться. – Помяни моё слово, однажды он найдёт выход – и я не хотел бы всё ещё стоять здесь, где стою сейчас.
С этого дня у Ксеокса начались кошмары. Мысль о Минотавре не оставляла его. В лучшем случае он видел во сне, как открывается морёная дверь – и дальше темнота. Но и тогда он просыпался в холодном поту. А в худшем – воображение рисовало ему такие картины, что он просыпался, когда постель была уже мокрая от пота.
Однажды он отчётливо увидел кости на полу за дверью, устилающие пол во всём коридоре до самого провала в вечную темноту. Он почувствовал смрад, услышал тяжёлые шаги и дикое, звериное дыхание. А потом он увидел Такое… что проснулся с криком.
Ксеоксу никогда ещё не было так страшно. Ночной воздух прилип к нему, затрудняя дыхание. Страх выступил на висках. Что Боги хотели, создавая Минотавра? Море и землю они создали на благо Криту, а Зверя? Он клял себя в эту минуту, лёжа в темноте, дрожащий от холода, обзывал самыми грязными словами, но страх был неподвластен ему, как иностранный язык.
Чтобы побороть его, Ксеокс, используя весь свой военный опыт, старался выглядеть невозмутимым и изучал подходы к двери с целью узнать: может ли зверь напасть, когда дверь открыта?
Он нюхал спёртый воздух, наполненный запахом тления и копотью, вслушивался в нутро лабиринта, всматривался сквозь неверный свет и копоть, ища любую лазейку во мрак.
Ксеокс скоро пришёл к одному-единственному выводу: зверь вполне мог напасть, когда дверь открыта. Во время жертвоприношения коридор погружён в темноту, и лишь свет двух или трёх факелов указывает на выход, где находится его вожделенная добыча – люди.
К концу года Ксеокс окончательно потерял сон. Он бросил занятия, на которые уже не хватало сил. Он сделал открытие: страх отнимает не смелость, а силы.
Теперь и другие заметили, что рёв Минотавра стал слышнее, и ходили как в воду опущенные. Словно всех поразила болезнь лёгких. От сырости. Даже Понтид стал молчалив. Всё чаще его болтовню встречали окриками или ругательством.
Бежать, бежать отсюда!.. Но было ещё рано... Ах, этот Избранный и Вечный, ах, его судьба, ах, Боги!
А год, как нарочно, тянулся и тянулся, и, казалось, не будет ему конца. Ксеокс не раз жалел, что не воспользовался шансом навсегда вырваться отсюда. Пусть бы он рискнул, но ожидание и невозможность что-либо предпринять убивали не хуже изысканой отравы. Может, он бы уже бороздил воды Адриатики или сражался в пехоте, на худой конец. Но свободный. Только бы не слышать этого рёва! Он начал лысеть, плечи опустились, руки стали дрожать. Он стал таким же молчаливым, как все, и глаза его, всегда горевшие, как чёрные парадные флаги, начали утрачивать прежнее выражение.
Однажды дверь в Лабиринт открылась внеурочно, и к ним спустился Ксадид, один, без охраны. Найдя Ксеокса, он отозвал его в сторону. Они вышли в коридор и остановились у входа в гимнастический зал, где их никто не мог подслушать.
Несколько минут начальник гарнизона разглядывал Ксеокса. Ксеокс под этим взглядом невольно расправил плечи. По-видимому, как и в первый раз, Ксадид остался вполне доволен. Наконец он заговорил:
–Ты ведь хорошо знаешь корабли? – спросил он утвердительно.
Ксеокс напрягся.
–Даже был капитаном, – глядя ему прямо в глаза, сказал Ксадид. – Не бойся, я не выдам тебя, – поспешно сказал он, увидев, как вздрогнул Ксеокс, и даже поднял успокаивающе руку. – Я рад, что ты не теряешь форму, как остальные. Нам сейчас, как никогда, нужны сильные и опытные капитаны. Могущественные силы покушаются на право господства Крита на земле и море. Вчера Кносс добровольно принёс себя в жертву, чтобы умилостивить Всемогущих Богов. Вечером на главной площади состоялась церемония назначения нового царя. Как тебе такая новость?
Ксеокс молчал, не зная, что и сказать – таким неожиданным было известие.
Ксадид, будто ободряя, положил руку ему на плечо:
–Сегодня принесут жертву, внеочередную. А завтра я возьму тебя наверх. – Ксеокс посмотрел на него, коротко, по-военному, кивнул и ушёл.
Вечером, как и обещал Ксадид, привели пленных. Число их было обычным, всё было как всегда. Только жрица была другой, за целый год Ксеокс научился распознавать их даже при их одинаковом наряде, эта жрица ни разу не появлялась прежде.
Ещё один из пленных привлёк внимание Ксеокса. Он знал толк в людях, особенно в солдатах. Парень имел фигуру борца, настоящий Олимпиец. Он держался не как остальные, согбенные паникой, а, единственный из всех, шел, широко расправив плечи, невозмутимый, несмотря на то, что был лишён зрения и подвижности.
Лишь миг видел его Ксеокс, потом стража привычно затолкнула пленников в лабиринт. Стражники торопились больше обычного. Дверь с грохотом закрылась. Ксеокс и Понтид задвинули тяжелый засов.
Ксеокс вернулся к своим мыслям. Неужели завтра он покинет Лабиринт!?. Навсегда!?!
Продолжение►►
Часть 1 Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Подписывайтесь Ставьте лайки! Помогайте автору
ОГЛАВЛЕНИЕ
и хорошего чтения