Ранним летним утром в роддоме Н-ска раздался громкий крик новенького гражданина, вернее, гражданки. Малышку взвесили, обмерили и дали матери на руки. Ненадолго, всего на несколько минут. Новоиспечённая мать, Нелька, глядела на крошечный комочек счастья, не отрываясь, запоминая каждую складочку, каждое пятнышко на слегка припухлом личике.
Потом мать и дочь разлучили. Обычная процедура: молодая женщина отправилась в палату к другим матерям, а ребёнок – в комнату новорожденных, в заботливые (как же Нельке хотелось в это верить!) руки детских медсестёр.
Имя ребёнку они с мужем придумали, когда малыш в Нелькином животе ещё проходил стадию «рыбки». Если мальчик – Иван, если девочка – Машенька. Простые русские имена.
Наутро медсестра привеза Машеньку на первое кормление. Нелька взяла конвертик из твёрдой роддомовской пелёнки и обомлела:
— Это не мой ребёнок!
Медсестра проверила бирку, прикреплённую к кульку и заявила:
— Ваш, ваш. Вы меня тут, мамаша, до инфаркта не доводите!
— Но как же… Вот тут, на щёчке у неё родинка была. Такая заметная. У мужа такая же.
— Послушайте, Савёлкина! Вы с ума не сходите со своими гормонами. Детей подменяют только в сериалах. У нас такого отродясь не было. Это не-воз-мож-но!
Нелька чуть не плакала. Её уверенность пошатнулась, но материнское сердце чувствовало: не тот ребёнок. Она в недоумении сидела на краю кроватки, держа на коленях крошечную девочку, раскрывающую ротик. Одна из соседок по палате покрутила пальцем у виска. Вторая посмотрела с сожалением. Третья попыталась успокоить:
— Да перестань, Нель. Не бывает такого, чтобы детей меняли. Выдумки это всё. А родинка. Что родинка? Может просто грязь была на щёчке. Кровь или этот… меконий. Мало ли, обтёрли плохо. Бывает.
Нелька всхлипнула, закивала и приложила малышку к груди. Может, и правда, показалось. После кормления молодая мать вышла в коридор и украдкой осмотрела всех детей на каталке медсестры. Ни одного личика с родинкой она не увидела.
Медсестра заметила странную мамашу и цыкнула:
— Хватит, Савёлкина, тут маразмы свои разводить! Смотри у меня, в «дурку» переведём.
Нелька опустила голову и поплелась в палату. Медсестра, устыдившись своей грубости, догнала, приобняла за плечи:
— Будет тебе, успокойся… У новорожденных, если хочешь знать, вообще родинок не бывает. Они только годам к трём появляются. Точно тебе говорю, грязь какая-то была на щёчке, сразу не заметили, тебе же, дурёхе, спешили дитё оказать, а потом уже обтёрли. Ну, всё? Не будешь больше реветь? Ты мне тут мамочек с панталыку не сбивай. И сама брось переживать. Молоко пропадёт – доиграешься.
Больше Нелька никому не говорила о своих подозрениях. А про ДНК-тесты в те времена ещё даже не слышали.
Дочь росла настолько похожей на мать и отца, что ни у кого не оставалась сомнений: своя, родная. К школе у Маши даже появилась родинка-капелька, как у папы, правда, на другой щеке.
Шли годы. Дочка окончила институт, встречалась с парнем, вроде неплохим. Муж сильно болел: сердце. А Нелька всё хранила свою тайну. Она украдкой вглядывалась в лица девочек, потом девушек, потом молодых женщин, надеясь и боясь заметить однажды ту самую капельку, которую видела тогда, в роддоме.
...Как известно, то, чего больше всего боишься, происходит. И происходит не так, как нам представлялось. Так случилось и с Нелькой. Хотя какой там Нелькой? Она уже давно звалась Нелли Сергеевна и руководила кадровым отделом на заводе.
Однажды на должность инженера-теплотехника пришла устраиваться девушка, выпускница областного Политеха. Она поздоровалась и протянула документы. Нелли посмотрела на соискательницу и чуть не выронила бумаги. Она смотрела то на девушку, то на её фото в анкете. Родинка! Та самая родинка!
– Вы приняты! – пролепетала Нелли. – Пишите заявление. С понедельника выходите.
Нелли едва сдерживалась, чтобы не броситься к Рите (так звали девушку) и поделиться тайной. Вместо этого она постаралась узнать как можно больше о ней и её семье. Если верить паспорту, девушка была моложе дочери Нелли на четыре года. Но для растревоженного материнского сердца это ничего не значило. Новые родители могли сменить дату рождения ребёнка из каких-то своих соображений. В жизни бывает всякое. Это вам не сериал. Ни один сценарист не закрутит сюжет так, как это порой делает судьба.
Нелли присматривалась к новой работнице. Умная, серьёзная. Выглядит, действительно, чуть старше своего паспортного возраста. Может, потому что одевается строго, по-деловому и ведёт себя по-взрослому, стараясь соответствовать коллективу, где средний возраст – под пятьдесят. А может, и правда, кто-то «поколдовал» с датой рождения.
Однажды в столовой Нелли подсела к Рите. Та удивилась: начальница отдела кадров – и к ней? Но Нелли объяснила своё внимание желанием узнать, как её протеже работается в новом коллективе, всё ли нравится, не притесняют ли? Рита оказалась всем довольна. Она разговаривала вежливо, но без смущения. И Нелли это понравилось. «Боже, как похожа на мою Машку!» – думала она.
— Ты иди, не жди меня, я пожалуй, ещё кофе выпью, – сказала Нелли, заметив, что Рита закончила обед. Девушка аккуратно составила тарелки на край стола, как было принято в заводской столовой, попрощалась и ушла. А Нелли, осмотревшись по сторонам, аккуратно, двумя пальцами взяла одноразовую ложку, которой Рита только что ела салат, и убрала в заранее приготовленный пакет.
Так она получила образец номер один для ДНК-анализа. Вторым образцом стал волосок, тайком снятый с расчёски мужа. Ну а с третьим всё оказалось совсем просто. Нелли взяла отгул и отправилась в областной центр: анализ на соответствие ДНК в те годы был новинкой и его делали далеко не в каждом городе.
Через двадцать восемь дней пришли результаты. Нелли выдохнула и открыла конверт. Прочитав строки, она протёрла очки. Снова прочитала. Она была готова ко всему и не удивилась бы, даже увидев, что все три образца не принадлежат родственникам. Но такое! Первый и второй образец совпадали на девяносто девять процентов. Эта девушка, Рита – дочь мужа. Но не её дочь.
Как это могло получиться? Оказывается, через три года после рождения Маши муж завёл себе любовницу. Та вскоре забеременела, но видя, что мужчина не собирался уходить из семьи, не стала никому говорить, чей ребёнок. Только родинка на щеке Риты выдала тайну. Эта отцовская родинка-капелька у неё появилась уже в школьные годы, так же как у Маши, дочери Нелли.
А как же та, другая, родинка, из-за которой Нелли устроила тогда скандал в роддоме? Она и правда, просто привиделась молодой матери за четыре года до рождения дочери у любовницы мужа.
Соседки по палате оказались правы: не было никакой родинки. Или была… Как мистическая подсказка судьбы, что не оттуда надо ждать подвоха.
Жмите лайк, подписывайтесь на канал "Короткие рассказы"!