Дети пяти лет, под пристальным взором учителя увлеченно собирают импульсные винтовки. Аккуратно, деталь за деталью, точно сложный набор металлического лего. В тишине слышно пыхтение, щелчки и гул энергобатарей.
Через одностороннее стекло за детьми внимательно наблюдает генерал, похожий на древний дуб, с только начавшими седеть волосами. Рядом стоит главный ученый планетарного комплекса в белом халате, свет от лампочки отражается на зеркальной лысине.
— Чёрт побери… — пробормотал генерал.
Качнувшись на пятках отошел к столу залпом осушил стакан воды, тяжело опустился на лабораторный стул. Начал массировать висок глядя на детей, играющих с боевым оружием.
— Генерал Томбстон, вам что-то не нравится? Мне казалось мы вполне укладываемся в срок.
— Это же дети!
— Конечно это дети, а через тринадцать лет они станут прекрасно выученными суперсолдатами.
— У нас нет тринадцати лет! Оборона простоит максимум семь.
— А больше и не надо.
Глаза генерала расширились, вскочив с кресла схватил ученого за грудки и приподняв впечатал в стену.
— Ты…ты! Предлагаешь мне посылать детей в бой?! На верную смерть?! Ты свихнулся Соколовский?!
Голос Томбстон вибрирует от ненависти, смешанной с удивлением. Ученый спокойно ответил, глядя в полные ярости глаза:
— Да. Другого выхода нет. Более того, вы будете посылать на передовую и засылать в тылы. Десантировать на планеты в первой волне, и стравливать в «собачьих схватках» на орбитах.
— Ах ты мра…
За стеклом первый ребёнок собрал винтовку, с довольным видом встал из-за парты и выстрелил не целясь, в мишень, прибитую к стене в другом конце класса.
Ни один из детей даже не вздрогнул.
Выстрел попал точно в центр, ребёнок с довольным видом подпрыгнул на месте и улыбаясь принялся разбирать винтовку. Следом, начали стрелять другие, попали все. Генерал отпустил ученого и покачиваясь вернулся к стулу. Когда все отстрелялись прозвенел звонок на перемену, дети с весёлыми воплями бросились прочь из класса, образовав галдящую пробку в дверях.
— Но…это же дети…там же девочки… — беспомощно пробормотал генерал, не спуская с них взгляда.
Соколовский сказал беспощадно, каждое слово, как тяжелый камень падающий на грудь генерала:
— Конечно это дети, генетически совершенные с улучшенной биологией и кучами других наворотов, рождённые для войны в любых условиях. Да мы могли бы создать другие виды, к примеру человекоподобных мутантов, с одной извилиной и бицепсом размером с мяч для баскетбола. Но они бы не остановили Врага, просто бы удобрили землю, да развеяли прахом затраченное время и ресурсы. Нет, для победы нужны, умные, изворотливые и умелые солдаты. Способные действовать где угодно без команд сверху.
— Но они же погибнут…
— Конечно, многие, зато выжившие станут непобедимы. Наши классы полны будущих гениальных тактиков и стратегов, равных которым история не знает!
Генерал тихо застонал через сцепленные до боли зубы, накрыл лицо ладонями. В сердце будто вогнали вибрирующий нож.
— Как же это неправильно…
— Выбора нет. Проигрыш означает полное истребление. Уж вам ли не знать.
— Вы правы, — генерал мощно выдохнул, сжал и медленно разжал кулаки — Это я размяк к старости…Сколько их у вас?
— Четырнадцать миллионов пятилетнего возраста и примерно столько же помладше.
Зазвенел звонок с перемены, дети весело галдя начали заполнять класс глядя на учителя блестящими от любопытства глазами.