"Мы встретились - по заведённой традиции - на Рождество. Она, двумя днями ранее, прилетела из Франции. Там у неё, в Верхней Савойе, шалешка. Домик. Один из. Но, на родину мотается регулярно - ибо, ностальгия. Болезнь избранных.
Позвонила, предложила отметить праздник, встречу. В деревне.
Говорит: "На лыжах. Покатаемся..." Я смеюсь: "И охота тебе. С лыж - на лыжи... Может ногами, для разнообразия, походишь?"
Отвечает: "Ничего-то ты. Не знаешь. Джон Сноу... Там - адреналин, ветер в башку, пейзажики меняются за кормой молниеносно... А, тут мы. Мэдленно. Шажком. Среди ёлок и сосен. Побродим... Отпыхаюсь хоть... В ритм. Войду..."
Не вопрос. Собрались, двинулись. Поехали на её "Prado". Деревня - часу езды. При её шустрости - сорок минут. В дороге трепались о крайнем. Магазины, поездки, обновки, встречи, знакомые. У неё, как обычно, всё - насыщенно, разнообразно. У меня - не валко.
В деревеньку въехали и налево. Тракт чищеный. Видимо, народец функционирует. У ворот тормознули. Вылезли, выгрузились. Потопали с баулами через наметённые сугробы.
Пока топили печи и камин. Пока снег почистили - на открытой террасе, по тропинкам, к воротам. Пока харч готовили, на стол накрывали. Смерклось и подморозило.
Устроились в гостиной. На скатерти-самобранке - вкусноты видимо-невидимо. Аутентичное, из савойских краёв. Из печки горшок с рагу достали. Ароматно, сытно, душевно. Под бутылочку, неспешно о наболевшем. Я - грешница - и поныть успела, и пожалиться. "Всё хрень. Хреновая... И без просвету..." Она слушала, поддакивала, наезжала. На заср****в, другаря её обижающих. Перекурили пару раз. Стоим на терраске, в небо звёздное пялимся.
"Хорошооо..." - тянет блаженно, - "как же хорошо".
Я оппонирую: "Да, задрало всё. Спасу нет. Начальник - гад и скупердяй. Коллеги - жополизы и подсидельцы... Куда ни кинь. Клин. Повсеместный..." Она: "Да, брось. Рассосётся... Мелочи. Всё это... Посмотри, как выморозило. Славно... Какая луна пронзительная. Сочная..."
Я перемогаю: "Ну да... Красиво..."
И опять за своё: "Так красоту. На хлеб не намажешь... Легко тебе красивым наслаждаться... Как сыр в масле..."
Она усмехается: "А, в деревне-то... Кроме нас ещё затворники есть... Видишь, над избами печные дымки вьются.. .Домов пять, жилых. Не меньше... Думаю, на каникулы приехали. Надо завтра навестить..."
В дом вернулись, у камина сгрудились. Греемся.
Спрашиваю: "Ну, а ты как? Как дела? Что "из неизданного"?"
Задумалась. Потом хмыкнула и расхохоталась. Отсмеялась, из фужера дёрнула. Рассказывает: "Прикинь... Благоверный приехал на праздники. Да, не один... Говорил что-то, заранее. Что с друзьями. Нагрянет... Думала - перехочет. Ан, нет... Возвращаюсь из города, в гостинной бродят мужик и баба. Мужик всё сторонкой. Стесняется, однако. А, баба, ничё так. По-хозяйски. Оглядывает хоромы мои. Будто, примеривает. На себя...
Ну. Делать неча. Гости - мать их... Неделю перетерпела. С трудами египетскими... Мужик норм оказался. А, стерлядь эта. Слов нет. К моему законному жмётся. В глаза по-собачьи заглядывает. Елей вёдрами льёт..."
Я встреваю: "Разлучница, никак?" Она жёстко: "Мала ещё... В конкурентки мне. Набиваться...Так, любопытствует. Места слабые ищет. Чтобы вклинится и по пол-года в шалешке моей жить. Хозяйкой..."
Я: "Ах ты, гадюка. Какая... И чем примерка закончилась?"
Раскладывает: "Решили покататься на лыжах... У тёлки костюмчик - меха, стразы, перья... А, на лыжах - с трудом. Стоит. Ветром качает...
Ну, посъезжали они с приятелем. С "детских" горок. Говорю: "Давай повыше заберёмся... Там виды - закачаешься... Мимо своих промчимся - пусть слюной изойдут..."
Клюнула. Пошли к подъёмникам. Уселись на бугель, едем. У неё лыжи, у меня доска. Сменила вид транспорта для другой трассы... Девка молчит, но, глазами крутит. То мне в лоб - метку пристраивает. То вниз. Где мальчики остались...
Я ей : "Знаю, мигрень ходячая. Зачем к нам увязалась... На место. Моё. Метишь..." Опять молчит - не отпирается. Давлю: "Так зря потратилась... У маво. Таких как ты - вёртких - вагон и тележка. Перебыло... Ну, любит он. Стервец. Вас - сук сисястых... Но дальше - поглазеть-тиснуть... Не надейся. Связываться не станет. Ему на кой? ..."
Насупилась, губы поджала. Я добиваю, на пафосе: "Так вот, это сокровище Вам не сдалось. Это мой крест! И нести его мне."
Отцепляю, ослабевшую в изумлении, руку от бугеля. Мадам отваливается, вбок. Как перезрелая слива. И катится по склону. Медленно так, неэротично. Ноги в лыжах мельтешат и раскорячиваются, тулово кувыркается. Шапочка слетела. Перья и стразы сыплются. Как от курицы - на ощипе...
Короче, всё представление на глазах у благодарной публики. И приятель, и законный - в первых рядах. Точность и отработанная пристрелка - моё всё..."
Я смеюсь и всплескиваю руками: "Но, какова... И не испугалась. Что соплеменницу покалечишь." Она притворно возмущённо: "Какая соплеменница. Я с гиенами - не родня..."
Обе хохочем и фыркаем. От восторга...
На следующий день. Ближе к полудню выбираемся в лес. Медленно прокладываем лыжню. Заснеженные сосны, вековые ёлки и тишина. Хоть ложкой черпай. Первозданность. Будто мир. На твоих глазах лепят...
Стоим у замёрзшей речки, глядим с обрыва на просторы. Я тихонько: "И ты не боишься всех этих хищниц? На твоё место желающих... Переместиться... А, что если муж решит сделать апгрейд?"
Она, вздыхая ровно и глубоко: "Да, и - в путь... Ни за чьи штанины не держусь... Моё при мне, по любому, останется... А, чужого. Мне и даром не нать..."
Молчу - усваиваю. И, словно, легче и прозрачнее становится.
А, ведь, и правда. Тяжело лишь то. Что пытаешься удержать насильно. Против воли. Против природы...
Идём обратно. Предвкушаем тепло, отдых, трапезу.
Пыхчу, переставляя уставшие с непривычки ноги. Бормочу в спину, идущей мерным шагом впереди, подруги: "Ничё, ничё... Я тоже, научусь. Не держать... Да, пошли они все. К е****м... Шефы, коллеги, конкурентки... Не больно-то. И хотелось... А, моё, всё одно, - при мне. Останется... Моё - при мне... Моё - при мне...Моё - при мне..."..."