«Доброго здоровья Вам, много мною уважаемый отец Иоанн, справедливый духовный руководитель нашей области.
Кто бы мне раньше сказал, что буду Вам писать – только посмеялся бы, или отругал культурно, однако, вот. Теперь ни стерпеть, ни умолчать невозможно. Довожу факты, и надеюсь на справедливость и спасение в Вашем лице от произвола, который творится у нас в селе от имени святой церкви.
Пять месяцев назад в наше Залужье, живущее под покровительством Вашей епархии был назначен новый настоятель нашего местного храма отец Сергий. И хотя – это всего лишь часовенка, маленькая и деревянная, но для всей округи она - единственное место, где можно поговорить с богом, спрятаться от меркантильной и грубой действительности, просто помолиться. Поэтому-то люди и почитают её за храм.
Отец Сергий – человек молодой и инициативный, с красивой благородной речью, с первых дней активно понёс людям божье слово, как и положено при его статусе. Говорил понятно и убедительно, организовывал выездные проповеди, и тогда народ к нему в церковь потянулся со всех окрестностей. Все были довольны и счастливы, поначалу.
И всё-таки, не так безопасно оказалось его слово.
Каким-то образом, благодаря красноречию и тону уверенному, отцу Сергию удалось заставить продавцов алкоголя, без акцизного, конечно, отказаться от своего ремесла. Запугал их чем? Карой, какой прижизненной или адом?
Все же знают, святейший митрополит, что у каждого своя дорога к богу, а настоятель наш колонной всех строит, и к нему ведёт. Будет справедливее, если какой человек через пороки и последующие страдания веру примет. Вера тогда крепка, если через муки её постиг.
И потом, бывают случаи, когда без самогона нельзя. Есть вековые традиции, ритуалы: и в горе и в радости предписано пращурами нашими разбавлять застольные разговоры вином. А у нас теперь почти сухой закон и депрессия некоторой части населения.
Но, несмотря на свои горячие проповеди против горячительного, сам отец Сергий был мною замечен как-то в возлияниях. Около месяца тому назад зашел я к настоятелю нашему домой попросить денег в долг, не помню уже на что, и попал на праздничную трапезу по случаю рождения у отца Сергия дочери. Было предложено выпить и мне. Я, конечно, не отказал человеку, порадовался вместе с ним. Он тоже пригубил при мне два раза, а может и все три.
Сам я человек крепкой веры, но слабой памяти, путаюсь, когда какой пост бывает. Позволено ли было тогда настоятелю употреблять, пусть и чисто символически? Не знаю, и наговаривать не буду. Но сами посудите, святой отец, мог ли служитель церкви бороться с пьянством, и в то же самое время пьянствовать. Какое двуличие! Не должен ли он был своим примером, своей сдержанностью отвращать народ от дурной привычки? Как же можно верить такому, с позволения сказать, проповеднику?
Но окончательно заполнил чашу моего терпения последний вопиющий случай. Среди мирских людей такое очень редко бывает, а уж от священнослужителя и представить подобное было невозможно. До вчерашнего дня.
Вчера мы с друзьями во дворе отмечали «День защиты детей», и домой я пришёл немного навеселе. Моя вторая половинка Надежда по обыкновению начала меня ругать. Так как говорил я уже невнятно, и спорить на равных с ней не мог, то отвесил ей лёгкую затрещину, чтобы отстала. Тогда она убежала к отцу Сергию домой. Что за моду взяла – искать посредников? Неужели люди – разумные существа, сами не смогут договориться? Надо просто уметь слушать и слышать друг друга, а она только бубнит и бубнит, и обижается потом, что я её останавливаю единственно возможным способом. Её побег меня вывел из равновесия. Я занервничал. Пошел к дому настоятеля, чтобы объясниться с женой, и, возможно, попросить у неё прощения за несдержанность, но отец Сергий, выйдя на крыльцо, и заслонив собой вход, меня в дом не пустил. Тогда я схватил его за рясу, и попытался стащить с крыльца. Однако в ответ отец Сергий обозвал меня «скотом», и ударил в область уха. Я упал прямо в грязь, и от помутнения в мозгу, и навалившейся вдруг усталости, сразу уснул. Проснулся я, когда уже начало темнеть. Униженный побоями и грязный я побрёл домой. Наденька меня поджидала, истопив баню. Она уже почти не обижалась, и повела меня отмывать и отстирывать.
Спрашивается, святой отец, стоило ли из-за такого пустяка избивать человека, которому и без того тяжело? И кто дал право вашему подчинённому вершить самосуд? Можно ли направлять на путь истинный тычками? Такие поступки бросают тень на всю святую церковь.
Избавьте нас от этого оборотня в сутане, поправшего библейские и нравственные постулаты. Только на Вас уповаю, многоуважаемый митрополит.
С почтением, Аноним».