Наша Тина была кошкой гм…гм… озорной. Мягко говоря. Хотя иногда я называла её Тина-скотина, и это не была просто игра слов. Самое невинное из её проделок – слопанный аспарагус.
Аспарагус был пышен и прекрасен – до тех пор, пока его не приметила эта скотина. Горшок с цветком стоял на узком подоконнике, где кроме горшка больше ничего не помещалось. Поэтому Тина ела цветок в прыжке. Буквально – делала прыжок с кровати в сторону цветка, на лету откусывала кусочек. А ведь аспарагус, поверьте, не то растение, которое приятно есть: пушистые ветки отламываются легко, но мелкие иголочки забивают рот и впиваются в язык, как стекловата. Спросите, откуда я это знаю? А догадайтесь… (просто поверьте и не вздумайте проверять!)
Так вот. Поэтому аспарагус убывал незаметно. Когда он облысел наполовину, я это заметила и расстроилась, списав на плохой уход и недостаточный полив. Но через пару дней Тина спалилась: я пришла на глухой стук в соседней комнате, а кошка была увлечена до такой степени, что не заметила приближающейся угрозы. После особенно удачного прыжка она, наконец, изволила обернуться и заметить стремительно приближающийся тапок (или тапку? Неважно). Кошка резко пригнулась, и тапок (тапка?) со свистом пролетел над ней. Вместо того, чтобы бежать, Тина села и начала судорожно подёргивать щекой и даже немножко подмигивать.
- Это у неё что, нервное? – полюбопытствовал супруг, выглянув из-за моего плеча.
- Она мой аспарагус жрёт! – рявкнула я.
- Аааа, - уважительно протянул супруг. Он знал, что цветок – предмет моей трогательной и пристальной заботы. – И ты её того, решила прибить, чтоб не мучилась? Давно пора!
- Да иди ты…
Между тем странное подёргивание продолжалось, а Тина, похоже, решила станцевать мне лезгинку: передняя лапа делала движения, подобные тем, что демонстрируют бравые кавказские джигиты, а задняя дробно стучала по полу, отбивая бодрый ритм.
- Она отравилась! Цветком! Это агония у неё, - мне вдруг стало жалко кошку и стало стыдно за брошенный в неё тапок. Если последнее, что от меня увидит Тина на этом свете – тапок, то это стыдно, согласитесь?
- Ну отравилась и отравилась, подумаешь, - неосторожно брякнул муж, просачиваясь в комнату мимо меня и направляясь к кошке.
- Срочно её к ветеринару, - голосила я.
- Поздно её к ветеринару, - сказал муж, подхватывая кошку с пола и заглядывая ей в пасть. – Она уже всё сожрала. Почти…. – и полез зачем-то в кошку пальцем.
- В смысле – поздно?! Сдохла? – я собралась зарыдать и судорожно вспоминала, накрашены у меня глаза или нет.
- Ага, сдохнет она, как же. Не дождёшься! – и муж показал огрызок выцарапанного из кошки аспарагуса.
- Ты её спас! Спас! – бурно восхитилась я, но бросилась не к мужу, а к Тине.
- Спас, спас… дурак. Опять будет трындеть по ночам и мои ботинки разбрасывать.
Это была правда. Ещё одной страстью Тины были мужские ботинки. Обувная полочка у нас была открытая, и обувь, честно говоря, никогда не стояла там аккуратно. Как правило, это было две кучи – пар семь-восемь моих босоножек, туфель, шлёпанцев, ботильонов и ботинок. Вторая куча состояла из двух пар мужниных кроссовок 46 размера. И меня даже немного обижало, что из всего обувного разнообразия кошка выбрала неизящные боты, превышающие её по размеру. Ухватывая кроссовок за шнурок, Тина уволакивала его в труднодоступные места и там страстно облизывала подошву, подвывая от жадности.
Попытки отобрать бот превращались в маленькую войну. Вцепившись зубами в шнурок, Тина рычала и упиралась, цеплялась когтями за палас и даже хрипела от злости. Выглядело это вот так:
На фото, правда, обычный бантик, но это потому, что муж стал убирать ботинки на ночь в туалет… В принципе, ничего удивительного, поскольку вход в туалет был прямо у входной двери, но всё-таки гости немножко удивлялись, когда видели перед собой на табуретке две пары огромных туфель. Не самых чистых, между прочим.
А ещё Тина очень любила спать на подлокотнике кресла. Но так как подлокотник – место не плоское, Тина выбрала позу «на животе» свешивая лапы по бокам. За это я её называла «монорельс».
Иногда во сне «монорельс» перебирал лапами, и под ним внезапно кончался подлокотник… Этот момент очень не любила кошка, но очень любили мы.
Да... а аспарагус Тина-скотина сожрала-таки. Под корень.
Читайте, подписывайтесь, ставьте лайки, делитесь в сетях - вам не скучно, а мне приятно)))