– Здравствуйте, а мы до аквапарка так доедем?
– Доедете, доедете.
– А сколько стоит?
– 60.
– Можно я вам попозже за проезд отдам, а то у вас так тесно – деньги достать не могу.
– Да, у нас тут не в обиде!
– Вот, возьмите, пожалуйста.
– 60 за одного. Вам же в аквапарк?
– Аа! Я добавлю сейчас. Вы же не сказали.
– Вот я говорю!
Водитель 107 маршрутки, в которую мы втиснулись на Симферопольском шоссе, за словом в карман не лезет. Он успевает пошутить, объявить остановку, поругаться с туристами и даже поздороваться с коллегами.
– Артемасик, Артемасик, привет! – высунувшись в окно, радушно приветствует он водителя автобуса на встречной полосе, но тот нашего не видит.
– Задний ход, морячка! Велосипед себе купите лучше! – а это – уже менее дружелюбно – женщине за рулем, поторопившейся нажать на газ в узком переулке.
– Водитель, а автостанция Алупка скоро?
– Вы почувствуете!
– А Южнобережный скоро?
– Медитируйте пока. Зелёный мыс точно нету?
– Нету.
– Тогда с Южнобережного пойдёте.
– А вы на Южнобережном выпустите?
– Да сколько можно спрашивать? Вы уже четвёртый раз спрашиваете. Что вы курите, женщина?
Море второй день предштормовое. Купаться нельзя, большинство ближайших пляжей закрыты и отдыхающие едут в аквапарк Кацивели – спасаться от жары в бассейнах с горками. Поэтому маршрут 107 пользуется особенной популярностью. Мы стоим в три ряда.
Водителю не всегда видны зеркала и в особо тесных местах он отказывает новым пассажирам:
– Все, бусинка. Пешком! По многочисленным заявкам телезрителей Южнобережный!
– А вы задние двери открываете?
– Можно через люк верхний выйти.
– Дети, выходите!
– Выходите, дети! И бусинку с собой заберите.
– А до Кацивели сколько?
– Ехать сколько?
– Стоит сколько?
– 35. Или вам в аквапарк надо? Если в аквапарк – 50, если в Кацивели – 35.
– Это Симеиз?
– Это подружка чья-то. Будет.
На остановке – симпатичная девушка, и мы ее «подбираем».
– Заходите, бусинка. Вас здесь только не хватало.
Кажется, «бусинка» – любимое обращение нашего водителя. Очень удобно – подходит и юной барышне, и зрелой матроне.
– Внимание, проезжаем гололёд! – предусмотрительно предупреждает пассажиров заботливый водитель.
– Оо! – отзываемся мы. Старенький фольксваген-крафтер, кажется, даже немного накреняет в сторону на крутом повороте.
– Это крымские какашки, поэтому очень скользкие, – объясняет водитель. – Особенно здесь нравится мотоциклистам. Разгонятся, а потом летают.
На худощавом загорелом лице – мотоциклетные очки со специальными кожаными шорами по бокам и на переносице, чтобы в глаза не попадала дорожная пыль и не слепило яркое крымское солнце. Наверное, наш водитель тоже в своё время «полетал».
– Боброво нет желающих?
Ностальгический Modern Talking сменяет умиротворяющая релакс-мелодия. Наш водитель знает толк в правильной музыке для отдыхающих.
– На гармошке не подыгрывать! – предупреждает он особо музыкальных пассажиров, прибавляя звук, хотя никто и не пытается. Пассажиров тем временем меньше не становится. Давно никто не выходил. И водитель сочувственно отказывает новым:
– Бусинка, я бы вас взял, но не могу пока. Симеиз, ваша остановка!
– Извините, ещё раз до Кацивели сколько?
– 35. Заднюю дверь закройте, пожалуйста, если кто-то вышел там все-таки.
– А как ее закрыть?
– Просто за ручку дёрни. Да что ты там бибикаешь? Побибикай тем, кто так припарковался. Верхний Симеиз есть желающие?
– А мы с чемоданом – можно? – новые пассажиры с опаской оглядывают набитый людьми салон. Не совсем понятно, куда здесь ставить ещё и чемодан. Он у этой пары довольно внушительный.
– Конечно, можно!
– Я хочу заплатить за проезд. Сколько?
– Куда ехать?
– В Кацивели.
– 35 за проезд и 10 за чемодан.
– Вот. Держите – два человека и чемодан.
На следующей остановке снова никто не выходит, зато зайти хотят сразу человека четыре. У водительского сиденья образуется пробка.
– Женщина, да проходите уже дальше. Ставьте сумки и проходите. Вы мне зеркало загородили!
– Да куда я пройду!
– Мы такие нервные, потому что ждали долго, – извиняется ее более спокойная спутница.
– Ну мы тоже тут не мороженое ели. Ставьте сумки и проходите, – ещё раз настаивает водитель.
– Не буду я ничего ставить! Везите уже! – женщине жарко. Она устала ждать машрутку и ей не нравится водитель.
– Будете дочь свою учить борщ варить! – парирует тот.
– А она уже умеет!
– А, умеет! Ну тогда проходите, – конфликт исчерпан, не успев начаться.
– Заливчик голубой!
– Понизовка можно здесь, а можно там.
– Выпустите Понизовку! – зазевавшийся пассажир продирается к выходу из середины салона.
– Да вам куда надо? Понизовка можно здесь, можно через дорогу, а можно ниже.
– Не знаю, сказали – встретят.
Смуглый южанин, кажется, гражданин Узбекистана растерялся и не знает, какую Понизовку выбрать.
– Он, наверно, на винзаводе работает, – предполагают местные.
– Понизовка, можно выходить, – разрешает сомнения пассажира водитель, выбрав ближайшую из Понизовок. – Кацивели следущая.
– А аквапарк сейчас или следущая?
– Следующая.
– А вы не подскажете, в Ялте тоже есть аквапарк?
– Да.
– А где там?
– 35 или 11 с автовокзала. Но там пресная вода, а здесь морская.
Очередная «бусинка» лет 50 не знает, куда ехать.
– Бусинка, вам куда? – уточняет у неё водитель второй раз.
– Куда-то на «Б».
– Бараново или Бобровка?
– Вот да!
– Да что да? Это два разных места!
Салон дружно смеётся. «Бусинка» звонит кому-то и переспрашивает, на какой «Б» ей выходить. Оказалось, Бараново.
– А мне теперь куда – вверх или вниз? – растерянно улыбается она водителю, перед тем как выйти.
– Да откуда я знаю, бусинка?!? Курите что-нибудь другое! – внезапно сердится он и мы продолжаем свой путь уже без неё.
– Аквапарк!
Мы с облегчением вытряхиваемся из тесной маршрутки. Водитель веселый, но ехать по жарким крымским улицам было душно. Хочется в воду.
Накупавшись, аквапарк закрывается довольно рано – в 6, мы выходим на остановку. Здесь уже выстроилась очередь из желающих обратно. Мы опрометчиво не занимаем свою, переходим дорогу и немного любуемся окрестностями.
В море стоит что-то похожее на буровую вышку. Она прекрасно контрастирует с умиротворенным пейзажем и многолетними соснами над нашей головой. Внизу – у самого моря, прямо на камнях, присыпанных крупной галькой, – палатки дикарей.
Парочка расстелила полотенце здесь же. Они обнимаются, привычно не замечая туристов, пялящихся на их безмятежное личное пространство сверху. Несмотря на спартанские условия, дикарей все устраивает. Кажется, они действительно наслаждаются отдыхом в отличие от наших спутников по обратной дороге.
Подъехала маршрутка и отдыхающие уже борются за право войти и занять заветное место. Стоять друг на друге и обратно никто не хочет. Мы сомневаемся, впустят ли нас, но увидев знакомые очки мотоциклиста, решаем попробовать. Хочется ехать обратно с Бусинкой.
У двери в крафтер – столпотворение:
– Женщина, вы думаете мы просто так тут вышли раньше и очередь занимали? – возмущается дородная блондинка в коротких шортах и белой футболке в обтяжку, отталкивая толстым татуированным предплечьем сухопарую старушку, крашенную в жизнерадостный рыжий цвет.
– Успокоились все! – предупреждает высокий, под два метра ростом, молодой отец со спящим ребёнком на руках. – У меня ребёнок спит, я вас всех здесь сейчас растолкаю.
Каким-то чудом самыми последними втискиваемся и мы.
– До Дюльбера же довезете? – уточняем на всякий случай.
– Нет, – неожиданно говорит Бусинка, – мы туда не едем.
– Как же так? Мы же с вами сюда приехали?
– Не едем до Дюльбера! – устало объясняет водитель, – но я могу вас высадить на Буревестнике. Там сядете на 122 и через две остановки будете в своём Дюльбере.
Две остановки вполне можно пройти пешком, решаем мы и остаёмся в 107 маршрутке. Бусинка объявляет уже знакомые нам Понизовку, Барановку и Боброво, но как-то вяло, без шуток и прибауток. К последнему рейсу за долгий рабочий день водитель устал. Он поправляет бандажный пояс на спине. Старая травма мотоциклиста или сидячая работа? Снимает солнечные очки и кладёт их на приборную панель.
– Верхний Симеиз!
В салон втискивается молодая пара – миниатюрная девушка и высокий парень. Девушка пристраивается у приборной панели справа от пассажирской двери, парню приходится висеть где-то над головой водителя. Поэтому он постоянно бьется своей о низкий потолок фольксвагена.
– Слава, ты будешь сильно на меня ругаться? – оборачивается на него миниатюрная спутница с застенчивой улыбкой.
– Да, конечно, Кать! Зачем я тебя вообще послушал, – спокойно отвечает он и сразу понятно, что ругаться терпеливый Слава на неё не будет, может быть, только пожурит.
– А что всех так много? Аа, аквапарк же закрылся, – объясняет сам себе. – А я-то думаю, откуда это ощущение питерского метро в час пик?
– Да когда это так было в питерском метро? На чемпионат? – не выдерживаю я и вступаюсь за любимый город.
– Ага, – охотно вступает Слава в разговор, благо, висит он теперь как раз надо мной. – В чемпионат. На Крестовском.
– В Питер надо ездить в ноябре, – со знанием дела говорю я. – Хорошо, душевно, никого нет.
– В ноябре и здесь хорошо, – замечает водитель и мы добродушно смеёмся.
– Куда едем, Бусинка? – уточняет он в открытое окно у женщины на остановке.
– В Ялту!
– Проходите!
Женщине некуда проходить и она остаётся рядом с водителем.
– Как она там? Все ещё горит?
– Уже не так сильно. Все уехали тушить пожар.
Ялта горит второй день. Самый сильный пожар пришёлся на вчера – как раз на юбилей города, которому исполнилось 180 лет. И люди, пришедшие на праздник, дышали смогом, говорят местные. Горел Ялтинский горный заповедник, мы даже видели сожженную просеку сосен, когда взбирались на Ай-Петри, а весь дым ушёл в Ялту, как оказалось.
– Потушили?
– Нет. Там нужно вертолетов десять. А он там один.
– Там, наверно, весь вокзал в дыму?
– Да нет. Вот вчера сильно дымило, да. В прошлом году тоже горел сильно.
– А может, поджег кто? – предполагает диверсию пассажирка.
– Традиция! – цинично шутит Бусинка. И тут же, высунувшись в окно, какому-то неосторожному водителю:
– Осторожно, за рулём ученик!
На очередной остановке снова никто не выходит и словоохотливую пассажирку оттесняют от приборной панели. Ее сильно подбрасывает на крутом повороте и в процессе перемещений она сносит водительскую полочку для хранения мелочи.
– Бусинка, вы там держитесь!
– Да мне не за что держаться!
– А вы обнимите мужчину!
– Да я боюсь, он меня неправильно поймёт.
– Так вы обнимите так, чтобы правильно понял!
– Открой, пожалуйста, сзади народу, – просит кто-то за пассажиров на «Камчатке» крафтера.
– На автостанции Алупка выходим, чужие вещи не берём, – объявляет Бусинка.
Тем временем на «Камчатке» назревает конфликт.
– Девушка, будете выходить – я вам помогу! Чтоб быстр был ваш полет! – громко возмущается блондинка в белой футболке с татуированным плечом и таким же спутником.
Пока они выпускали пассажиров через заднюю дверь в надежде занять их места, какая-то более ловкая пассажирка уже села на одно из них. Блондинка возмущена. Девицы громко переругиваются на весь салон, пока водитель не делает им замечание:
– Слушайте, ну вы там обменяйтесь уже телефонами, обсудите потом детали, вы же здесь не одни, радио не слышно, Эдит Пиаф вон вас перекрикивает. Горсовет, есть желающие? Пожарка? Развилка? Тогда Буревестник следущая остановка. Вы-то куда пошли? Вы же в Ялте выходите?
– Тут мужчина хочет выйти. Я пропускаю.
– Спасибо! – Бусинку искренне благодарят за проезд, несмотря на тесноту в салоне.
– Давай, мужчина! – провожает пассажиров и он.
– Буревестник, выходите! – а это уже нам. – А мы продолжаем свою вечернюю романтическую поездку в Ялту.
Мы тоже благодарим Бусинку, но, уже выйдя на остановке, понимаем, что высадил он нас не там, приняв наш мини-отель Дюльбер, мимо которого он проедет ровно через 3 минуты, за пансионат Дюльбер, мимо которого он действительно не едет. Тот находится на другом шоссе – на Алупкинском, а наш – на Южнобережном. Но мы не в обиде. В Крыму мы часто ходим пешком. С транспортом в сезон сложно, а дороги здесь красивые.
Можно и прогуляться.
