В предвкушении скорого цветения в городе все суетились и бегали заведёнными. Первый учёный Сник на большой площади торжественно объявил, что до цветения осталось четыре коротких ночи, три вечера и два длинных дня. И понеслось... Горожане стали готовить плетёнки, резалки и ступеняки. На базарах начались обмен и продажа сиропа, глинянок, мешалок и добрых слов для признаний. Уличники шустро привели в порядок набережную, вычистив её от мусора и плохих воспоминаний. Ведь именно там совсем скоро должно пройти главное праздничное действо. Каждый год в день цветения на набережной собирались влюблённые и влюбившиеся. Они признавались друг другу крепко и навсегда, говорили искренние слова, и в знак преданности окунались в холодный густой туман, под которым была страшная пропасть.
В маленькой перекусной с большой янтарной вывеской было тесновато, но очень уютно. Столы и скамьи были искусно вырезаны прямо в стволе дерева. Надо признать, что резуны поработали на славу и на премию. Снаружи перекусная напоминала разинутую пасть дракона. На столах стояли толстые восковые свечи и букетики ягодных цветов.
У самого входа обедала полусерая женщина Летка с кислым выражением лица. В своё время она так бурно провела молодость, что как-то сразу оказалась в старости. Рядом, возле круглого окна потягивали лиановый сок два брата - Каш и Тан. Каш работал на мосту лицемером. Он мерил лица всем, кто пересекал границу. Тан жил около леса и поэтому постоянно нес околесицу. Вот и сейчас он впаривал брату какую-то муть про приближающуюся большую беду.
Только что вошедшие второй велосипедный рабочий Бат и третий плотник Тлон направились к дальнему столику. Бат был самым сильным горожанином, и ему дозволялось многое. Тлон - светлый кудрявый юноша возраста первых поцелуев. Оба были одеты в березовые рубахи навыпуск и сетчатые волокнистые штаны. У Бата на голове была широкая красная повязка дежурного по городу.
- Эх, хороша работа, а на пенсию охота! - потянулся Бат, усаживаясь на скамью.
- Много тебе ещё осталось?
- Всего три сезона. А потом... А потом буду выращивать воск у себя на нижнем озере. До которого ты так и не доехал, хотя и обещал.
Тлон потёр кудрявый висок.
- Ты же знаешь, как у времени со мной... Да и Триа...
- Как она, кстати? Улучшения есть?
Подошла Канка - хозяйка перекусной. В ней было мало роста и много доброты. Почему-то сегодня она оделась во всё коричневое: шоколадную робу, кофейный платок и передник цвета какао.
- Привет, ребята! Покушать? Повыпить? Понюхать? Поколоться?
Бат внимательно осмотрел необычно одетую хозяйку.
- Здравствуй, Канка? Что с тобой сегодня? Как поживает твой Запе?
Канка тяжело вздохнула.
- Лучше не спрашивайте! Утром он умер...
- Как? Почему? - подскочил Бат.
Тлон откинулся на спинку скамьи и обхватил голову.
- Его дважды испугали до полусмерти - тихо ответила Канка.
- Какая жуткая смерть! - выпалил Тлон.
- Ойё! Хоронить будешь? - поинтересовался Бат.
- Пока не знаю...
- Ты это, держись!
- Спасибо! Вы заказывайте, заказывайте, я буду ослёзывать Запе после цветения.
- Понятно. Ты уже за него молилась? - спросил Бат.
- Нет. Новую молитву я пока не заслужила.
- А... Ну так я помолюсь.
- Спасибо, Бат, ты – добрый и душный! Что будете?
- А плющи свежие есть? - переключился Бат на заказ.
- Свежих нет, есть солёные и маринованные с грибами, очень вкусные!
- Давай маринованные - кивнул Бат - и орехов побольше.
- А мне половину птичьего яйца и кружку сока сук - заказал Тлон.
Канка кивнула и удалилась.
В перекусную влетели две большие пчелы в васильковых ошейниках, но, не найдя своих хозяев, шустро вышмыгнули обратно.
- Жалко Запе, он был добрым парнем и хорошим ягодоискателем - сказал Бат. - Так, как твоя сестричка? На двухколёснике можешь её привезти?
Тлон тяжело вздохнул.
- Нееет, рядом с домом её катаю, это да, а далеко не рискуем - сил не хватит ни у неё, ни у меня, ни у двухколёсника.
- А лечник что говорит?
- Говорит, надо сильно верить, чаще молиться. А еще прописал настой почек соседнего города, представляешь!
- Даже так? Что делаешь на выходной? Поехали на лазодром, там новую паутину натянули!
- Нет, я лучше в соседний город за почками, да и дело там у меня...
- Эээ...Ты опять к своей музе? Нехорошо влюбляться в девушку другого города, пусть даже и дружеского. Интересно, она намного выше тебя?
Тлон густо покраснел, но не ответил.
- Я пригласил её к нам на цветение.
- А её сюда пустят?
- Думаю, да. Я тебя вторым поручителем записал, не возражаешь?
- Возражаю! - Бат ударил ладонью по столу и грозно приблизился к испугавшемуся и вмиг опешившему Тлону. – Да, шутка, не дрефь! Согласен, но при условии, что, наконец, познакомишь меня с ней! Как хоть зовут её?
- Биа - ответил Тлон, и глаза его засветились малиновым блеском.
Маленькое начало большого конца
Набережная быстро заполнялась влюблёнными парами. Биа и Тлон, держась за руки, старались пробиться поближе к большим веткам со свисающими гроздьями набухших почек. Вдруг зазвучал горн:
" Тру-ту, труу- туууууу!"
Все моментально смолкли и тут же стали отсчитывать:
- Десять, девять...
Почки треснули.
- Восемь, семь...
Жёлтая оболочка почек отшелушилась, и её тут же погнал ветер.
- Шесть, пять...
Из почек показались маленькие красные кончики цветов.
- Четыре, три...
Сотни рук взметнулись над головами, и тысячи пальцев быстро зашевелились.
- Два, одииииииин!
И ничего не произошло.
Почки замерли в горьком нераспускании, сотни горожан застыли с поднятыми руками и бровями. Такого не было ещё никогда. Кто-то громко вскрикнул.
- Что это, Тлон? Как же это? - волнуясь, спросила Биа.
Тлон не знал, что ей ответить, но сразу понял, что праздника не будет.
Голос разума и голос страсти
Вместо праздника через две недели в городе начался голод. Ведь по традиции, перед цветением горожане освобождались от всех запасов. Правда, некоторые бурые оптимисты до последнего надеялись, что цветение всё же наступит, но правы оказались оранжевые, которые стали скупать продукты, пока те стоили недорого. Сначала в городе кончилась свежая еда, затем раскупили прошлогодние нектары, соки и варенья, а под конец горожане съели орехи, кору и домашних пчёл.
Новым градоначальником неожиданно стал голод, который привёл за собой озлобление, а затем и войну. Сильные врывались к соседям и без лишних слов выносили последнюю еду. Кто-то пустил слух, что в других городах цветение всё же наступило, что привело к массовому бегству через мосты. В этой панике каждый стал думать о себе. А на двадцать второй день на город напали депуты, живующие через два дерева. Они были крупнее и сильнее и легко побеждали в битвах. Горожане запирались от них, кто как мог.
Поздно вечером в своей забаррикадированной норе Тлон, Биа и Триа доедали последнюю домашнюю пчелу. Жевали медленно, молча, запивая разбавленным лепестковым несладким чаем. Свечек давно не жгли, и, наконец, нору заполнила кромешная тьма.
Биа поставила кружку на пол, глубоко вдохнула и сообщила о давно назревшем решении.
- Я думаю, нам надо спускаться вниз!
Тлон поперхнулся чаем.
- Куда? В туман?
- Да! Там не может ничего не быть. Я всё продумала. Ведь мы сами кидали в пропасть венки, орехи, семечки и другие припасы. Даже от косточек могли вырасти ягоды. Значит, они лежат где-то внизу...
- Биа, милая - быстро заговорил Тлон - неужели ты думаешь, что я об этом не думал? Да тысячу раз! Но, там никого нет, и еды тоже нет, только один туман. Ведь, если бы кто- то там был внизу, они бы полезли наверх рано или поздно. Но, за многие годы никто никогда не видел никого снизу...
- Это так страшно - идти неизвестно куда - забеспокоилась Триа. - Вдруг, что-нибудь произойдёт, и продукты снова появятся... А, может, плоды вырастут прямо из почек? Я очень боюсь идти вниз.
Биа села напротив Триа и взяла её за руки.
- Послушай, Триша! Здесь мы обречены, надо что-то делать, нельзя только ждать.
Тлон зажёг лучинку, встал, скрестил руки на груди. По стенам стали бегать танцующие тени.
- Как ты собираешься идти вниз?
Биа полезла в рюкзак и достала длинную толстую верёвку.
- Смотри. Сначала спускаюсь я. Если верёвка кончится, а дна пропасти не будет, я дёргаю три раза и прыгаю вниз.
- А дальше?
- Дальше я не придумала, но ждать здесь непонятно чего - это ещё хуже...
Триа заплакала.
- Я не хочу прыгать, и оставаться тоже не хочу! Я не знаю, что делать. Тлон, спаси нас!
Биа и Тлон успокаивали её почти до самого утра. Наконец, Триа уснула, Через час закимарила Биа. Только Тлон задумчиво сидел, слегка покачиваясь, принимая решение.
Рано утром, перед самым рассветом Биа и Тлон осторожно выбрались из укрытия. До набережной добежали быстро и без приключений. Выбрали самый нижний уголок, куда туман подступал вплотную. Биа обмотала себя верёвкой, крепко обняла своего избранного на прощание и начала спуск. Сердце Тлона бешено колотилось. С каждым стуком он опускал любимую на ладонь вниз. Прошла минута, вторая, третья, четвёртая, пятая... Вдруг Тлон заметил, что перестал считать. Он дважды ударил по верёвке. Почти тут же последовали два ответных удара. И сразу после этого верёвка стала лёгкой. Тлон судорожно дёргал верёвку, болтал ею в стороны. Кричал. Но ему никто не отвечал.
Между смертью и гибелью
Днём начался большой пожар. Тлон спрятал сестру поглубже в нору, оставив ей все последние припасы, и побежал к мосту. Оставаться на месте у него тоже не было сил. У моста его ждало разочарование. Туман поднялся выше и накрыл мост целиком. Тлон осторожно подошел к самому краю, тяжело вздохнул и сделал первый шаг. Ногу сразу охватил влажный и вязкий туман, Внезапно Тлон понял всю опасность авантюры, ведь любой невидимый изгиб моста влево или вправо мог навсегда провалить его в пропасть. Тлон продвигался только мелкими шагами, зачем-то широко разведя руки в стороны. Пройдя несколько шагов, он обернулся и похолодел. Огонь подошёл вплотную к набережной. Тлон стал двигаться быстрее. Прошло десять или чуть больше минут, а спасительного берега ещё не было видно.
Вдруг над головой что-то просвистело. Вжжаах. Тлон инстинктивно пригнулся и резким движением достал нож. Выставил руку с ножом вверх. Снова – вжааах. Это была большая серо-коричневая птица с конусообразным клювом и двумя хваткими лапами. Сердце Тлона испуганно заколотилось. Его атаковал воробей - очень опасный и быстрый хищник.
Не теряя времени, Тлон лёг на мост спиной и выставил руку с ножом вверх. Через пару дыханий из тумана появился ситуэт воробья, который медленно шагал прямо на Тлона. Его грузное тело переваливалось с лапы на лапу, клюв был угрожающе приоткрыт, голова повёрнута чуть боком. Хищник остановился в нескольких шагах.
- Пошёл! Кыш! - Закричал на него Тлон и замахал руками.
Воробей как будто усмехнулся, оттолкнулся от дерева и налетел на Тлона. Увернувшись от мощного удара клювом, Тлон попробовал ответить ножом, но тоже промахнулся. Взмахом крыла воробей перевернул Тлона на бок и клюнул в шею. Выбитый нож провалился в пропасть. Тлон взвыл от досады. Воробей прижал его лапами к мосту животом вниз. Острые когти прошили одежду и вошли в тело. Тлон закричал. От безнадежности у него неожиданно навернулись слёзы. Не в силах перевернуться, он закрыл руками шею и продолжал кричать. Вдруг ему ответил оглушительный завывающий рык. Совсем рядом. Это была кошка. "Корень перца не слаще!" - обречённо подумал Тлон и затих.
В тот же миг хватка на спине ослабла, потом он услышал шум крыльев, урчание, а через минуту всё смолкло. Тлон так и не понял, улетел воробей или его утащила кошка. Для надежности он полежал еще несколько минут, потом медленно встал. Сильно болели шея и спина, где-то из-под лопатки шла кровь. Тлон нащупал края моста и пошел дальше. Через несколько минут туман вдруг стал теплее. "Что за ерунда? Никогда ещё туман не был тёплым!" - удивился Тлон. Ещё через минуту он почувствовал сильный жар сзади и обернулся. "Неужели горит мост?" Тлон ускорил шаг. И вот, наконец, он увидел впереди смутные очертания хорошо знакомого города. Пожара там не было. "Всё, теперь я спасён!" - подумал Тлон. А зря. Мост под ним треснул и вместе с Тлоном рухнул вниз.
Летел он, вопреки ожиданиям, совсем недолго. Чтобы смягчить удар о дно пропасти, Тлон отжался от дерева на руках и зачем-то зажмурил глаза. Сначала он услышал жуткий треск внизу, потом его швырнуло куда-то в сторону, он ударился головой, перевернулся и потерял сознание.
Мосты не горят
Нашел сознание Тлон только через день. Он очнулся в тёмном незнакомом месте, лежа на куске коры рядом с чашей воды. Вокруг было мрачно, но никакого тумана не было. Мох был непривычно высоким, и по нему лазили какие-то слизняки. Услышав странные пискливые голоса, Тлон обернулся. К нему шлёпали две неприятных грязно-белых крысы с жидкими серыми волосками и красными кругами вокруг маленьких глаз. От них пахло какой-то гнилью. Старшая подошла к Тлону, заглянул в глаза, поцокала языком и сипло пропищала:
- Еа. Эт эт этот ужеж готов, хахахаха.
Второй бесцеремонно его обнюхал, схватил за шиворот и рывком поднял на ноги.
- Пшлича снамиш! Пошли с нами.
Его затащили в какую-то просторную конуру, которая освещалась сотнями светлячков, сидевших под потолком. «Так вот откуда прилетали светлячки…» Тлон вспомнил, с каким восторгом в городе встречали редких светлячков по ночам.
Его подвели к длинному бревну и посадили на него. Напротив бревна были причудливые грубо высеченные тумбы. Тлон покривился – он работал плотником, и тумбы ему не понравились. Крысы встали рядом с бревном. Через несколько дыханий в конуру вошли ещё пять крыс, и каждая занимала своё место за тумбой. За центральную тумбу встала самая большая крыса в серебристой накидке. Посмотрев на Тлона, серебристая крыса брезгливо наморщила морду и фыркнула:
- Фтл? (Тлон?)
Тлон встал и в растерянности выдавил:
- Ну, типа я…
- Пшала! (Начинаем.)
Всё остальное заняло не более минуты.
Первая крыса: - Пупал сгоряше бря! Прнлссс. (Упал с горящего бревна! Поранился)
Вторая крыса: - Навеххур лооо. Пригада! (Наверху работал плотником. Пригодится!)
Третья крыса: - Захаза щщщщщ прпрп! (Взять его работать - я присмотрю)
Четвёртая крыса: - уна сссаса (У нас его самка)
Серебристая крыса: - Пффф (Следующий!)
* * *
Теперь для Тлона начиналась совсем другая жизнь!
Олег Мисюк, 3016 год