20 июля в Тулу с концертом приезжала Гречка — одно из главных музыкальных открытий последнего года. ЗС поговорили с посетителями концерта и продюсером первого альбома певицы Александром Ионовым, который рассказал нам о своей миссии, возрастных стереотипах и о том, кто слушает Гречку.
Александр Ионов
ЗС: Сейчас Гречку и Монеточку называют голосами 2010-х, согласен ли ты с этим мнением?
Ионов: Я бы сказал, голосами поколений после 2015-го года, но не целой декады. Это слишком много. Сейчас такое поколение — они живут без поводыря, сами себе на уме.
ЗС: А кого можно назвать голосом сегодняшней России?
Ионов: Нельзя ни на кого такой ярлык прикрепить. Есть группа «Пошлая Молли», которая достаточно популярна, ее знает практически вся молодежь, но я не возьму на себя такую ответственность — сказать, что они голос сегодняшней России. Они просто очень яркий пример ребят, которые начали с абсолютного нуля, с записями, сделанными в Garage Band'е [программа для обработки аудиозаписей], выходят на пофиг на «Урганта» [шоу «Вечерний Ургант» на Первом канале]. И вдруг они просто всюду. До этого был такой же успех у PHARAOH'а, хотя, возможно, там семья рэперская помогала. А «Пошлая Молли» сами раскрутились. Это чисто панк-рок, это чувачок, который на компьютере что-то сочинил, и весь мир сошел с ума — это же классно! И пофиг на какой-то там интеллектуальный посыл или то, как он не может связать два слова. Я с ним смотрел интервью [у Дудя]: видно, что у человека есть искра в голове, а то, что он не начитан, это не его вина, а родителей.
ЗС: Продюсер Максим Фадеев в интервью Дудю сказал, что музыка после 98-года стала дизайном. Cогласен?
Ионов: [вздыхает] Отчасти согласен, что ей может заниматься любой и можно играть, передвигать цветные кубики палитр каких-то. С этим соглашусь, но не более.
ЗС: Как выбираешь проект, который будешь продюсировать?
Ионов: Через меня проходит огромное количество музыки, иногда это чисто на моей личной реакции, что-то западает в душу. Сейчас мне попалась группа «Жирный Барсик». [ЗС смеется] Очень смешное название, чем-то схоже с «Пошлой Молли» даже по звуку, но больше юмора. И я им просто помогаю и издам все их треки сейчас в iTunes.
ЗС: А где они тебя вообще находят?
Ионов: Я сам их нашел по каким-то репостам. У меня 10 000 друзей в ВК, вижу иногда какие-то записи. Я бы сказал, что в ВК ребята попроще живут. Фейсбук — это Москва, это какое-то зарубежье. Искать там новую русскую музыку — это непродуктивно. Я считаю своей ролью, что я могу хоть как-то помочь ребятам, которые, во-первых, очень молодые, во-вторых, иногда растерянные и ничего не понимают. Я могу им помочь иногда даже материально: реально даю какие-то деньги. Иногда просто поддержать дух. Да та же Гречка, знаете, несмотря на то, что она вполне самоуверенна, иногда делится своими идеями, и я говорю ей: «да, это классно», потому что знаю, что я, наверное, единственный человек, который реально так скажет, пока она не дошла до своей подружки и не выпила с ней вина. Иногда просто помочь человеку словом — это классно. Не всегда музыка, которую я выпускаю — моя до глубины души. Я работаю арт-директором, и у меня есть такая заповедь: нельзя, чтобы в клубе играла только твоя любимая музыка. Коммерчески это то суицид. Нужно просто понимать, что люди слушают разную музыку Клубы, которые пытались сделать такую снобистко-фашисткую модель «у нас только гранж», «у нас только тви [twee - жанр музыки, поджанр инди-попа]», ну и где они? Их нет.
ЗС: А почему ты поддерживаешь эти молодые группы, в чем мотивация?
Ионов: Мне это нравится. Это добавляет драйва моей жизни. А чем мне еще заниматься? Я работал на разных работах: в банке в США, здесь работал в IT-компаниях, и я не хочу больше в офисе сидеть. В то же время я играл в независимых группах, это мой опыт, и я хочу помогать новым ребятам.
ЗС: Есть ли какой-нибудь проект, который ты бы с радостью забрал у другого продюсера? [все смеются]
Ионов: Есть некоторые лейблы в России, которые мне искренне нравятся. Некоторые из них считают меня каким-то злым антиподом и не совсем симпатичным человеком, но я считаю, что у них как раз-таки интересная музыка. Я бы не хотел забирать у них — я бы хотел, чтобы мы дружили. Меня очень часто обвиняют в создании какого-то трэша, ореола быдло-тусовки вокруг достаточно романтических стилей музыки, где типичный образ — одинокая бледная девушка весом 35 кг, смотрящая в окно под космический шугейз. А тут я с подростками, которые пьют дешевое пиво из пластиковых баклах: то есть я уничтожаю такой красивый образ. Однажды подошла ко мне как раз такая девушка, которую я описал, и говорит: «Александр, вы генерируете детский алкоголизм». Это же очень смешно. Как я могу генерировать, если я вижу, как каждый второй ребенок-подросток сам идет и покупает дешевый алкоголь в ларьке. Я что, разве залез на броневик и сказал: «Эй, пейте, давайте, вперёд!»?.
ЗС: Тебя часто упрекают в том, что ты тусуешься с людьми младше себя. При этом кажется, что в современных реалиях как-то глупо делить на поколения, и человек в 20 лет может быть старым.
Ионов: К сожалению, да. Мне постоянно говорят, что я стар, и это неприятно . Эйджизм - это попытка контролировать людей при помощи цифр, не имеющих никакого отношения к тому, что внутри человека. Моя философия: можно быть гением в семь лет, а можно быть полным идиотом в 65, в любом возрасте. Может это мой недостаток: я разговариваю с людьми, как будто они наравне со мной, даже если это та же 17-летняя Гречка, какой она была в прошлом году. Я просто не дифференцирую, и мне комфортно.
ЗС: Так всегда было или эта философия как-то сформировалась?
Ионов:. Сложно сказать. Я всегда на равных со всеми. Это влияние Америки [Александр долгое время жил и работал в США], на самом деле, потому что люди там более-менее равны, там нет формы Вы, нет раболепского отношения к разнице в возрасте. Когда меня называют на Вы я очень раздражаюсь. Я же не полковник ФСБ. Пусть мне лучше тыкают, чем говорят гадости про возраст или прочее дерьмо.
ЗС: Что делать, если музыка, которую ты слушаешь, надоела? Как искать новое?
Ионов: Я бы посоветовал открыть какие-нибудь музыкальные ресурсы западные, все-таки на Западе пока что, к сожалению, они немножко нас обгоняют. Меня сейчас заплюют, потому что это совсем уже старые сайты , но это Pitchfork, Stereogum. Сейчас очень много разных новых ресурсов. Я иногда не успеваю за этим и скорее всего смотрю в ленте у друзей новости, и оттуда вылезаю на западные штуки. Очень много разных блогов. Раньше это был Tumblr, сейчас другие ресурсы, где о музыке пишут, и если тебе нравится какая-то субнаправленная музыка, то ты всегда найдешь это. Я бы учился на английском смотреть это все.
ЗС: Когда мы договаривались об интервью, ты сказал, что не первый раз в Туле. Можешь рассказать о прошлых визитах что-нибудь?
Ионов: Я был здесь в 12 лет, я очень плохо помню, с мамой ездили. Ну что Тула? Я сегодня погулял немножко. На самом деле, это типичный такой провинциальный город. Ничего плохого в слове «провинциальный» нет. В провинции есть своя особенная красота. Я был в Борисоглебске, в городе Гусь-Хрустальный, в городах, которые гораздо меньше Тулы, и там очень схожие вещи (эти наличники резные, которые закрашены миллионами слоев), но у вас иногда это выглядит немного удручающе, потому что в тех городах — может, потому что они очень маленькие — еще как-то заботятся, а у вас некоторые строения совсем уже умирают. Я не имею право судить, но надеюсь, у вас все как-то наладится, потому что город с богатой историей. Хотелось бы, чтобы, ну не знаю, асфальт был ровный кое-где [Ионов смеется] [ЗС: Нам бы тоже этого очень хотелось.] Тула — это исторический такой центр, очень русский, и здесь нужно сделать как-то так, чтобы люди отсюда не бежали, а чтобы наоборот, было классно.
ЗС: Так ли сильно провинция отличается от Москвы и Петербурга?
Ионов: Визуально да, иногда по количеству клубов — это очевидно — в провинции меньше клубов, меньше развлечений, но я, на самом деле, очень-очень ценю некоторые аспекты провинции: то, что люди как-то менее холодные, более общительные. Мне всегда нравилось путешествовать по провинции, но я не уверен, что готов жить там. Да, я, может, и сноб. Не то чтобы питерский, не в этом дело. Просто я слишком молод для этого: за 60 на пенсии в какой-нибудь там Гусь-Хрустальный можно, но мне еще лет 20 до этого катиться, а потом посмотрим. Моя точка зрения на провинцию достаточно простая: я считаю что люди вместо бегства оттуда должны всеми силами что-то создавать на местах. Когда совершенно недавно у меня был тур по городам России — «Ионотека-тур» — мы возили группы до Урала и обратно через Пермь, Екатеринбург, Челябинск, Воронеж, в каждом городе есть какие-то клубы. Они пытаются делать вещи, схожие с Ионотекой, пытаются вообще что-то свое делать, какой-то андерграунд в подвале, что-то неформальное, и это очень круто. Я перед такими чуваками снимаю просто шляпу, они молодцы. Вместо того, чтобы ныть постоянно, что кто-то вам постоянно запрещает, не дает, все это можно сделать. В той же Уфе, где все ноют, что нет клубов, наблюдал отличный андеграундный клуб, просто в каком-то диком подвале, какие-то колонки-ящики — это трешак полнейший, но это зачатки. Это все меня так поразило и все говорят: «ой у нас все так плохо, плохо в Уфе, мы хотим в Петербург». Я говорю: классно! В общем я за то, чтобы развивалось на местах и всегда готов как-то поддержать, принять вашу группу в гости готов. Вон пусть играют в «Ионотеке», а потом пусть возвращаются и то, что их вдохновило в Петербурге здесь, пусть развивают. Давайте так работать.
ЗС: Как только появилась информация о концерте Гречки в Туле, некоторые тульские СМИ подняли шумиху, что нет возрастного ограничения.
Ионов: Да, до меня это дошло, там было очень мало шумихи. Гречка в этом смысле очень везучая, в отличие от какого-нибудь FACE или «Пошлой Молли», и ее не цензурировали практически нигде, потому что достаточно рано в федеральных СМИ появилась информация, что это высмеивание пороков. Она написала это о своих подружках-наркоманках не чтобы их восславить, а чтобы сказать, что они — дурочки. На самом деле это абсолютная правда, и она разрывала отношения с подружками, если узнавала, что они пробовали наркотики. Она как-то презирает это. Я в ее возрасте делал точно так же, я очень долго ничего не пробовал, не пил, не курил и к людям, которые это делали, относился с долей презрения. А потом я просто понял в какой-то момент, повзрослев, что все люди одинаково несчастны, и каждый ищет избавления от этой горести и несчастья: кто-то булочки кушает, кто-то курит, кто-то модельки собирает. И каждому я желаю как-то всё это преодолеть, без жертв.
ЗС: Кто слушает Гречку и почему?
Ионов: Гречку слушают все. Моя любимая тема, что она вообще народная артистка (без этого титула, но она народная), потому что реально мы приехали в город Балаково между Саратовым и Тольятти, и на концерт вошли несколько пузатых таких качков с цепями и сказали: «Че это за ***** [ерунда]? Мы на Гречку пришли» [ЗС смеется] А там другие группы вместе с Гречкой выступали. Я говорю: «Ребят, подождите. Сейчас Гречка будет». Это же песни для измученной русской души. Возможно, шансон уже перевелся, и вот им нужны эти песни и та же заезженная уже «люби меня, люби». На самом деле она очень любит, что ее любят молодые, но она с гордостью признает, что ее любят и здоровые мужики. Роуд-менеджер «Пошлой Молли» — здоровый такой мужик, выглядит как старый бандит, пишет ей: «Я твои песни каждый день слушаю». Такая музыка западает [в душу]. На последний концерт в «Авроре» в Петербурге — это огромный клуб — пришел один качок с татухой в виде паутины на локте. А это значит, что он возможно ультраправый или скинхед, но охранник меня успокоил, говорит, просто татуха, не парься. Это символ достаточно знаковый, и я напрягся, подумал, что этот чувак начнет бить девочек за «подружек-наркоманок». Но когда я вышел в зал, а Настя играла акустику, как и сегодня, он пританцовывал. Конечно, таких не очень много, большинство аудитории — молодые девчонки. В Сочи мы приехали, и до этого там играла группа «Свидание», ко мне подошел один из местных тусовщиков и сказал: «Знаешь, у группы “Свидание” тоже девушек очень много среди поклонниц, вот только они выглядят по-другому, у них такие шляпки элегантные, брюки в полосочку с подворотами , туфельки, а тут на Гречку пришли в толстовках, джинсах в майках, совсем простые девчонки. Что же такое? Почему это?». И я ему объяснил разницу, смотри, говорю: на Гречку ходят девочки, у которых самая страшная проблема в жизни — это мама: «мама прости», мама не понимает, что я первый свой «Блейзер» [дешевый алкогольный коктейль] выпила. А на Андрея Зеберти ходят девочки, у которых уже был роман, и их бросили — это первые разбитые сердца, то есть это клуб тинейдж-брошенок таких. Они уже такие [пародирует]: «я в шляпке, он меня бросил, я знаю, что такое настоящая любовь», — а эти пацанки даже не знают, что это за любовь такая, пьют свое первое пиво и сходят с ума. Да, слава богу, пока еще не знают [все смеются]. Самая главная проблема — мама не понимает, подростка не пустили куда-то, дома под арест посадили — вот такие темы. Вот тебе, проблемы девочек, которые слушают Гречку.
ЗС: А ты сам слушаешь?
Ионов: Иногда [все смеются]. Слушай, эти песни у меня уже в подкорке. На самом деле, когда мы записали альбом, я вообще не планировал там играть. Записали барабаны, гитару и думали вообще так оставить — типа как у группы White Stripes. Я взял у Феликса Бондарева (RSAC) бас, записал на нем партии баса, и благополучно забыл всю эту музыку, и вдруг все понеслось: пошел хайп. Нас начали приглашать на большие концерты, предлагали большие площадки, в том числе «Кинотавр». И вот пожалуйста, я начал снова играть на басу, то есть мне пришлось, не мог я пропустить шанс поиграть на всяких аренах типа Ледовых Дворцов, это же клёво. Ну и выходит что к тому времени я уже забыл все свои партии — пришлось сидеть и разучивать партии баса! Да потому что это все записывалось очень быстро. Это вообще не записывалось как звездный альбом. Это записывалось как просто проект «давайте выпустим Гречку». Получился шедевр, грубо говоря. Это маленькое чудо такое. Ну вышло и вышло.
ЗС: Что-то изменилось в твоей жизни после того, как ты начал играть на басу?
Ионов: Я стал больше потеть [ЗС смеются].
Мнение посетителей о Гречке
Артур, 26 лет, инкассатор АТМ
Я всю жизнь хожу по концертам. Вне зависимости от того, кто играет. Просто мне нравится эта атмосфера. И чтобы в будущем я мог сказать: «А вот я был на Гречке», — когда ее уже не будет [смех] Ну, в смысле не ее не будет, а ее группы. Я перед концертом ее послушал, абсолютно все, что у нее есть. Мне понравился только один трек — «Крики». Из всех треков он показался мне наиболее осмысленным.У нее все треки про то, как она хочет бухать, как она хочет блевать, про подружек-наркоманок. А в этом треке как-то все более серьезно. Почему она на пике? Потому что сейчас больше ничего нет подобного. Это то же самое, что «Ранетки», только в новом виде. Пройдет 2-3 года и все ее забудут.
Владимир, 29 лет, предприниматель
На самом деле я пришел с друзьями встретиться. Творчество Гречки похоже на то, что я слушал 15 лет назад, и мне это уже не интересно. Возможно, сейчас люди начинают уставать от хип-хопа, которого слишком много. Гречка — это звук, похожий на звук 90-х, а 90-е — это же годы, не существующие для нынешней молодежи. Потому что их тогда не существовало. И соответственно их уже можно монетизировать, даже если ты в них не жил никогда. [ЗС: То есть все новое — это хорошо забытое старое?] Все новое — это переосмысленное хорошо забытое старое, конечно.
Алексей, 26 лет, бывший учитель
Я самый старый здесь, возможно. Я работаю в автосервисе. Простой парень, из народа. Раньше был школьным учителем. Теперь здесь много вижу своих учеников. Они, наверное, закончили вторую смену и пришли после уроков послушать Гречку. Я уже два года как не школьный учитель, и теперь угощаю школьников алкоголем. Если бы для концерта сделали [ограничение по возрасту] 16+ — здесь бы не было никого. И еще я смотрел шоу где он [Александр Ионов] сидел с Гречкой, а напротив группа «Ранетки» со своим продюсером. Они отвечали на какие-то вопросы. И Гречка тупее любой участницы группы «Ранетки». [смех] [Друг Алексея: «Ранетки» старше.] Любимая песня? Их две. Одну я даже услышал на концерте, мне очень понравилась, она прям впала в душу. Первая — «Твои руки». Вторая — «Однажды все мы постареем». Это самая эмарская песня, которая есть у Гречки.
Евгения, 25 лет, профессиональная безработная
Почему я пришла на концерт? Я даже не знаю. Наверное, потому что не успела на «Боли» [музыкальный фестиваль] на нее попасть. Просто потусить пришла. Ощущение, что это я пришла не в «Октаву», а в какую-то школу на продленку. Слышала несколько песен, но ничем выдающимся они мне не кажутся. Судя по всему, они отвечают запросу ее целевой аудитории, которой я в общем-то не являюсь. Может, в какой-то степени ее можно назвать Земфирой своего времени или поколения, хотя Земфира назвала ее страшной и сказала, что она поет ***** [недостаточно хорошо]. Я считаю, что Земфира лучше, но опять же, в то время, когда я ее слушала, я была моложе, а она была на пике популярности. С моей точки зрения, есть гораздо более интересные современные русские группы: какие-нибудь «Четыре позиции Бруно», «Лемондэй», которые делают что-то действительно интересное. Гречка мне кажется достаточно посредственной. Даже взять новый альбом Монеточки… Не думаю, что он более глубокий, думаю, что он отражает гораздо больше. Джин вот в этой бутылке — единственное, что скрашивает мое времяпровождение.
Анна, 15 лет, Иван, 15 лет; школьники
Иван: Я люблю Настеньку Иванову. Она хорошо поет, она красивая и просто душевная. Она просто взяла и вышла с фанатами покурить, поговорила с нами, высказалась по поводу поста Земфиры. Она вообще не ********* [склонная показывать свое превосходство над другими], она простая. Самая обычная, вообще нет никаких понтов, просто человек. Родители знают, что мы здесь, но с творчеством Гречки они не знакомы. Хотя моя мама каждый раз, когда я был на концертах (а я много где был), спрашивает, кто это. Я говорю: «ты не знаешь». Она потом в интернете ищет, говорит: «фу, как ты это слушаешь». Любимая песня — «Мама, прости». Когда я в первый раз ее послушал — ни капли не совру — у меня мурашки пошли по коже. Сейчас мне 15, будет 16 лет. И наше поколение, оно такое, как там говорится: все пьют, курят, со всеми спят. И она высказывает эту вечную проблему отцов и сыновей что ли.
Анна: Она пишет свою музыку для таких, как мы — несовершеннолетних, для подростков. Ее песня «Подростки» это подтверждает. Со стороны родителей есть недопонимание, что мы такие, но мы не можем ничего с собой сделать.
Иван: Я думаю, родители были такими же. Не в нашем возрасте, а чуть постарше — когда им было лет 17, думаю, они так же тусили, зависали, были сигареты, алкоголь и вот это все.
Марина Банникова и Александр Рудаков для ЗС [ ]
Читайте «За скобками» в ВК, Facebook, Telegram и Instagram. Понравился материал? Не забудьте поставить лайк. Это поможет большему числу людей увидеть наши публикации.