"Фазы - "залечь на дно в Брюгге". Как ни странно, не оказалось. Так бывает...
Она часто натыкалась - в фильмах, романах, рассказах потерпевших - что всё заканчивается этой фазой. Когда человек ложится "зубами к стенке". И замолкает. Что там - возле "стенки" - происходит. Толком, никто не говорит. Ни сразу, ни потом, ни когда-либо, вообще. Но, что-то происходит, определённо.
Так вот. У неё такой "стенки" никак не случалось. И когда мир её пошатнулся. А, потом, накренился. А, затем, крякнув, развалился. На мельчайшие составляющие. Которые, к тому ж. Во мгновение ока, перемешались и слепились во что-то новое, непонятное и ужасающее. Она - и это отложилось в памяти резко и донельзя правдоподобно - много суетилась, пыталась скандалить. Постоянно плакала и не хотела жить. Бесконечно думала о произошедшем. Уговаривала "первопричину". Не делать резких движений. А, главное, стремилась - во что бы-то ни стало - всё выяснить. Зачем ей было так уж необходимо знать чужие грязные подробности. Она и сама ответить не могла. Но, "осиновый кол" незнания. Торчал в глотке и мешал дышать.
Возможно, её убивало. Что кучка ничтожеств сыграла её "в тёмную". Обобрав, унизив. Разрушив то немногое своё, что у неё было. Чем дорожила она. Трепетно и не напоказ.
А, скорее, неизбежность краха. Которую она чувствовала всегда. С каких-то далёких, ещё беспечных лет. Требовала подойти к свершившейся реальности плотно, серьёзно. И довести всю эту "бойню". До финала. Каким бы он не оказался...
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Она вернулась домой. День был сырым, холодным. Она продрогла, вымочила ноги. Ей хотелось согреться и спать.
Ветер выл за окнами и стучался в водосточные трубы. Пустая квартира - в октябрьском сизом полумраке - встретила её молчаливо и равнодушно. Впрочем, она уже привыкла. Что ей нигде не были рады. Не включая света, небрежно пристроила плащ на крюк, в стене. Кинула потемневшие кожей, заляпанные грязью, сапоги. В угол прихожей. Зашла на кухню. Налила в чашку вина, залпом выпила. И, не раздеваясь. Завалилась в спальне на кровать. Ей не хотелось - ни говорить, ни слышать, ни думать. В голове образовалась тугая вакуумная пустота. Которая - наконец-то - стала больше похожа. На чистое и безопасное.
Глаза. Так давно и невыносимо уставшие от слёз, истерик, печали. Вперились в лепной потолок. Бессмысленно и отстранённо. Ей казалось, с того невероятного дня. Когда жизнь её рухнула. Прошли миллионы лет. И все эти миллионы. Ей было больно, больно. Чудовищно больно.
Смысла терпеть и дальше. Она не видела. Эта кровать. Последнее и единственное, что она пожелала запомнить. Вместо вороха - преступно и подло - с нею сотворённого. Она повернулась на правый бок. И больше не встала...Так бывает...
Мягкий голос осведомился: "Почему же ты никогда не просила о помощи?"
"Сильные не просят. Сильные верят. Что нужды их - вЕдомы и видимы", - ответила она.
"Тогда. Почему же ты. Этой помощи не дождалась?" - укоризненно спросили опять.
"Я не могу больше...У меня нет больше сил...Я устала..." - прошептала она. В глазах привычно защипало. Грудь сжало тоской. Голова послушно отозвалась сонмом знакомых и родных - с некоторых пор. Страхов и упрёков.
"Разве могут сильные устать?" - не отпускал вопрошающий.
"Может я не достаточно сильная?" - усомнилась она.
"Достаточно... Всё - "по плечам"... Ты уснёшь. И отдохнёшь...А, потом, всё наладится", - голос расплывался и глох, будто отдалялся. Она тихо вздохнула и погрузилась в темноту.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
"Вставай! Вставай, соня! Сколько можно бока налёживать! Лизок! Вставай и танцуй! Тебе ответ пришёл из студии", - в узкую щель разлепленных глаз, брызнул солнечный свет. Яркий и нахальный. Каким бывает только в конце зимы. В ореоле жёлто-золотистых сияний, прорисовалась физиономия кузины. Физиономия хмыкнула, состроила хеллоуиновую гримаску и исчезла.
"Томас, ты что ли?" - спросила женщина, садясь на кровати и обречённо тряся мозгом.
"А, что, ещё кого-то ждём? Не рано ли, дорогуша? Обычно. Тайные свидания назначают ближе к полуночи", - ёрничая и временами делая - лёгкими, пластичными руками - выкрутасы. А-ля, "почему люди не летают." Томуша ставила чайник, строгала бутеры, насыпала орехи и сухофрукты в пиалку. В кастрюльке отдувалась молочным парком, "овсянка, сэр". Кофейник обещал душистый и энергичный "вброс в день".
Уже сидя за столом - умытая-причёсанная-пробУжденная. Она, намазывая маслицем тостик, поинтересовалась: "А, что за студия? Нормальная? Не сбегут с моими сценариями? На Бали".
"А, чё на Бали? Чё сразу не в Антарктиду? Не, я, конечно, и не собираюсь оспаривать твои таланты. Не будь я в них уверена - фигли стала бы я твоим агентом. Шучу...Но, твоя супер подозрительность. Ещё чутка, и начнёт шизеть." - Томми смешлив скуксилась и добавила, бережно, - "забудь ты, всё это. Пора. Столько лет прошло...Пойми. Оттого, что какие-то сволочи и подонки. Оказались не достойны твоих искренних чувств. Твоего доверия. Не стоит закрывать двери. Перед всем остальным миром. Он - не виноват."
"Уже", - буркнула Лиза. Вздрогнула, боязливо ухватила, вдруг вспотевшими ладонями, плечи. Закрыла глаза, тряско часто задышала. Минуты три оттаивала после набежавшей паники. Потом тихо пояснила: "Уже, поняла. Доходчиво объяснили. Мне такой сон сегодня приснился. И не перескажешь...Про моё..."
Сестра понимающе кивнула. Встала, обняла, поцеловала в висок.
Со смешком - будто смывая и гоня прочь налетевшую хмурь - зачастила: "Сама "Крафт-Фильм" Слыхала о такой? Ныне, весьма популярная. Снимают боевики, детективы. Короче, "брутал" разный. Ну, не "Paramount", конечно...Но, на наших просторах - весьма, весьма... Дай срок, и до "Paramount" доберёмся. Какие наши годы!"
Элиза улыбнулась. В мозгу сверкнуло: "Достаточно. Всё наладится..."
Она шепнула: "Спасибо." И - уже громче, двоюродной: "Спасибо, родная. Ты, конечно, права. Мир, и вправду, не виноват"
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Фаза. "Залечь на дно в Брюгге". Так и не случилась.
Бывает и такое. Оказывается.
Точнее.
Вся она - фаза. Уложилась. В один. Короткий. Сон..."