Есть такое выражение: «человек уходит из жизни». Еще немного, и тут его больше не будет. Но, оказывается, вовсе не обязательно говорить так только про смерть.
Вот, допустим, Маша Раменская из Новосибирска жила себе спокойно до 14 лет, занималась танцами, проводила время в компании подруг – и тут вдруг как будто ее подменили.
Силы пропали, Маша вытянулась, похудела, начала сторониться людей, ушла сначала в себя – а потом стало ясно, что она как будто специально прячется от жизни, намеренно уходит из нее. Семья рабочая, заводская, стали разбираться, что к чему. Выяснилось: у девочки проблема с грудной клеткой. Ребра прогнулись, справа образовалась впадина. Как будто в какую-то зловещую яму, в эту впадину сразу провалилось будущее девушки, вся ее красота, характер, силы и надежды.
Надо было оттуда как-то выкарабкиваться, хотя врачи и говорили: способа нет. Но как знать – может, по большому счету никакого способа и не надо, если есть надежда, характер, силы и красота. Ради них, собственно, и не стоит уходить из жизни. Об этом мы разговариваем с Машиной мамой Натальей Криворотовой.
«Мы коренные новосибирцы, родились здесь, но ситуация в нашей семье такая сложная, интересная: у нас нет родителей. У мужа мама рано умерла, ей 45 было, а папу похоронили три года назад, то есть он оказался сирота. Я из большой семьи – нас пятеро было, осталось четверо, – ну и мамы тоже уже нету, а папы давно не было. Так что мы с мужем в этой жизни, скажем так, самостоятельные люди. Помощи извне у нас нет вообще. Но при этом я хочу, чтобы мои дети видели полноценную семью, поэтому мы своим отношением пытаемся заменить им все.
С мужем мы особо не выучились: девяностые года сильно не дали такой возможности – все побросали, надо было работать. Так что мы оба на заводе. Он грузчиком, я – кладовщиком. Новосибирский стрелочный завод, слава богу, очень хороший, есть профсоюз, оплачивает нам дорогу в отпуск каждый год, за путевки мы платим 30 процентов. Соревнования у нас регулярно, мероприятия. Держимся. Не бешеные зарплаты, но все стабильно, все строго. Оно дело-то не в доходе, а именно в стабильности – пристроиться к сумме, которую ты получаешь, можно. Главное, чтобы это было надежно, чтобы ты был в ней уверен. А то я помню времена, когда в молодости мы все, четыре сестры, работали на инструментальном заводе и всем нам полгода не давали зарплату. Это было ужасно.
Тяжелая была жизнь. И ходить по вечерам у нас в Первомайском районе было страшно, и одна я осталась с ребенком: Маша у меня – девочка от первого брака. А потом мы сошлись с моим нынешним мужем, когда ей было три года, и он для нее стал папа – это даже не обсуждается. Он немного помладше меня, на семь лет, мы даже долго отрицали это – хорошего брака получиться не может. Но в итоге живем вот уже 15 лет, растим второго ребенка. И очень счастливы, очень довольны. Я – это его человек, он – это мой человек, и я рада, что мои дети видят: любовь – она есть.
С любовью со всем можно справиться, все сложности перенести. Все было у нас: и младшую дочь Лизу я рожала, когда мне шел 38-й год, и остаться на одну зарплату было тяжело. Но ничего. Вместе, дружно. И с Машей, когда эта проблема ее вылезла, мы начали справляться вместе. Оказалось, это наследственное. Сначала Маша просто сгибаться начала, а потом уже, когда в НИИТО обратились, врачи сказали: это генетика и без операции не обойтись.
Полная версия на сайте РусФонда: https://rusfond.ru/after/263
Текст: Сергей Мостовщиков
Дорогие и уважаемые читатели!
Вы поможете развитию канала РусФонда, если подпишитесь на канал или поделитесь записью в любой социальной сети.
Мы ценим вас, огромное спасибо за поддержку!