Матерящийся отчётлив. Миг нарушения, шероховатый как сварочный шов, всегда ощутим. Идёт кампания защиты русского языка от мата.
Но русский язык с матом и без мата останется великим русским языком. Надо говорить не о защите русского языка, а о защите русского мата, как явления не столько языкового, сколько духовного, накрепко связанного с исконными представлениями о добре и зле, о хорошем и плохом.
Мат - наше реальное достояние. Артефакт. Народное средство. Всегда под рукой. Словно адсорбент, он вытянул из языка всю мерзость, спрессовав её в три короткие тяжеленные слова. Момент преодоления запрета даёт колоссальную вспышку адреналина, на которую в обычных обстоятельствах человек не способен.
Поражает недальновидность тех, кто выступает с предложением уравнять в правах матерные слова с литературной речью. Уже трещит под натиском дискуссий ветхое морально-этическое табу, из последних сил защищающее неприкасаемость мата. Но любое посягательство на ослабление его силы приведёт к вымиранию этого уникального языкового реликта, динозавра, дожившего до наших дней в абсолютном значении убийственного концентрата. А следом неизбежно обрушится вся пирамида миропонимания, построенная на осознании острого контраста, жёсткого запрета.
Язык чист, пока мат сохраняет значение недозволенного. Сведя запретные слова до общеупотребимых, мы сами себя разоружим. Всякое применение не по назначению отнимает у мата его бронебойную силу, его сокрушительное звучание. Уравненный в правах с другими словами, мат утратит всё, ради чего трудилась русская культура, жестоко сжимая зоны его действия, запрещая использование, карая нарушителей презрением. Как если бы вдруг ни с того, ни с сего, всех бы взяли и допустили к золотому запасу страны.
Золотой запас
В метро девичий голос крикнул матом.
А все молчат, как будто всё равно.
И я молчу, неотделимый атом
Толпы, где мат законное звено.
По утренним тоннелям, переходам
Течёт народ, встревоженный слегка
Внезапным неоправданным расходом
Бесценного запаса языка.
Тот, кто знает мату цену, категорически не желает её занижать. И свою принципиальную позицию обозначает точными словами из повести Стругацких "Понедельник начинается в субботу": К разбазариванию запрещено!