Механизм был и остается простым. Если вера существует во враждебном окружении, то община, которая её разделяет либо уходит в затвор (как, например, кумранская община, очень несильно отличавшаяся от христиан, перебралась на поселение к Мертвому морю) и там загибается просто из-за нехватки притока новых членов.
Это может быть оформлено, как «мы сами так хотели», «лучше погибнуть, в истине, чем жить во лжи мира». Кумранитов, кстати, похоже просто перебили евреи, когда до них добрались…
Либо такая община начинает – на основе своего мировоззрения – создавать какие-то собственные способы организоваться, исповедовать свою веру и не погибнуть. Социальные институты, проще говоря.
Кот спрашивает: кому проще?
Нам, нам проще. Так-то понятно, лишний термин…
А социальные институты порождают уже новые элементы веры. Вторичные мифы, которые новые установления оправдывают или утверждают.
Помним же: миф – это рассказ о том, почему мир устроен так, как он устроен. И как в нем правильно жить.
Вера – и об этом уже было – всегда основывается на истории о каком-то важном событии. Для христиан это событие – «для иудеев соблазн, для эллинов – безумие», Воскресение Сына Божьего. То есть, тут много событий – и все они для вер того времени вместе не характерны.
Воплощение Бога в человеческом обличии (не индийские аватары, чтобы там теософы нам не рассказывали), а именно воплощение.
Кришна – это именно Вишну в человеческом облике, а не Бог, ставший человеком.
Его учение, критика иудаизма и установление нового завета (договора) людей с Богом. Его казнь – и последующее воскрешение. И все такое.
Удобно разделять событие и описание события. Ничего удивительного нет в том, что событие, которое было не объяснить современникам на новом языке – облекалось в старые привычные образы.
То же «рождение от Девы» - это вполне себе существовавшее в палестинском культурном коде представление. Но это – описание, а не само событие (и тем более, не учение/вера на его основе). Оно никак не может быть доказательством ложности того, что под ним (хотя такие «аргументы» иногда выглядят убедительно).
И произносилось в привычном виде (тех же притч).
В итоге, создаваемые институты начали включать в себя взаимодействие с власть имущими (сначала – через жен, чаще попадавших под влияние). Что, через две с половиной сотни лет привело к принятию христианства в качестве государственной религии. К этому моменту уже можно говорить о существовании не просто общины, её веры и религии – но уже о церкви (в смысле административном). Примитивного управленческого аппарата, которого было достаточно для небольших общин, перестало хватать очень быстро.
А управленческий аппарат и большая община уже не могут существовать сами по себе. Государство всегда будет стараться поставить их под свой контроль. А когда взаимодействие с ним уже заложено в практику – это обычно и несложно.
Правда, через несколько сотен лет начинается новый процесс: образуются внутренние течения, стремящиеся «возродить былое благочестие», их называют сектами и с ними борются. Примерно так же, как боролись с христианами во время рождения религии. Иногда (в случае квази-религий вроде большевизма, например) – вполне успешно.
Но это – уже другая история.
Позже.
