Давно уж это было. Так давно, что никто и не вспомнит теперь, а кто вспомнит - того и засмеют: эка ты, скажут, нелепиц навыдумывал, аж людям рассказать стыдно. Было ли, не было - вам решать, а я расскажу.
В одном диво-дивном лесу была тропа малая, такая малая, что летом бывало так зарастёт, что и не видать её вовсе. Но тропа та была расчудесная, что ни сказать, ни описать: вокруг цветы краше самых красивых цветов, вокруг деревья, древнее самых древних деревьев. А воздух то какой - раз вдохнёшь и закочаешси - така свежесть была, что вмиг всё зловонное из людей вышибало.
Как пойдёшь по той тропинке, бывало, так и все печали забудешь - знай только иди, воздухом наслаждайся, да птичек слушай. А пели птички надо сказать - аж сердце слезами исходилося.
А ходили по ней все, да запросто. Кто по делам, кто по знакомым пройдёт через неё, да всё больше для любования и восхищения.
Собрались как-то старожилы - те, кто младенцами были, когда древние старожилы собирались и подумали, хороша природа, да рассказать некому - нехай каждный знать должен, как мы хорошо живём - пусть повидают красоту то настояшу. Да и в казну деньга небольшая, да всё впрок пойдёт с приезжих да туристов - кто в кабак, кто в лавку лишний раз заглянуть захочет.
И стали они зазывал по ярмаркам, да по городам соседним пускать. Зазывалы-то непростые - красным словом так омоют, что сам неведая по их речам пойдёшь, да не задумаешься.
И вот, значит, пошёл народ. Ходит он до ближайших к тропе деревень, да в лавки заглядывает, а брать - ничего не берёт. Опасливо озирается, нехай, обманули зазывальные - нехай, попросту стольки вёрст отделали. Ходят да по людям спрашивают, правда ли тропа здесь есть волшебная, правда ли путь есть невиданный?
И старожили задумались и пришла им мысль свежая - поставить таблички, да показывать ими, куда путь на тропу держать - народ приезжий поди весь образованный, поди и прочитать сможет, а там и сам догадается.
Тем и порешили - да на входе в тропу табличку повесили "тропа сказошна - что ни шаг, то блески изумрудны, да песни древние". Повесить повесили, да хуже только сталося: кто не заходит на тропу чудную - через раз так и плутать начинает - чай не местные: кто грязен сам являлся к вечеру, кого вылавливать из пруда недальнего приходилося, а кого и по сей день сыскать не могут.
Стали старожилы дальше думы думать. Уж больна хороша затея в головах была - не бросать же на полпути дело почти сделанное. Решили тропку видной сделать. Послали, значит, сельчан, да деревенских тропу вытаптывать - по сменно, да по оброку. Ходили не с день, не с неделю - долго ходили, да вытоптали.
Снова поехал люд, ходят, ужо восхищаются, никто с пути не сбивается - хорошо, говорят, да только грязна тропа - после калоши не отчистишь, все в земле, да травяном соку, что под ноги попадатся.
Забегали старожило то - идея крылья обрела, да людей отпугивать не хочется - решили замостить тропинушку - всяк камень в округе на мощение то пошёл, где и с центральных улиц повыдёргивали - для публики значит старалися.
Пошли толпы тёмные - иной раз уж и не пройти было одному с мыслями - всяк кого и встретишь. Цветы, что при тропе росли ещё камнями закидали, а что подальше - уже и не так видать. Воздух табачным стал, да людьми надышанный. Но что поделать - зато цивилизационно, да с комфортом теперь пройти можно.
Стали, значит, приезжие жаловаться на то, что утомительно больно по тропе то ходить - передохнуть и негде. Тут уж наши без старожиловых указок подтянулися - каждый купец скамейку поставил, да рядом с ней торговца подрядил, каждый трактирщик - бочёнок прикотил, да рядом табуретов под зонтами навтыкал.
Пошла, значит ярмарка круглогодная - все кричат, своё место красят, да так, что и щебета птиц не слышно стало; всё потоками толпы толпятся да так, что и дорогу расширить пришлося - аж до телегиной ширины. За лавками ужо не видать ни травы, ни кустов диких, да кому раздглядеть то их, когда таки сувениры всё в нос суют, да трактирщики всё увести к своей бочке пытаются.
Сидять старожилы, не нарадуются - всё как хотели-задумали свершилося. Каждный купец, да трактирщик им в ножки кланятся - такого дохода видать-невидывали, каждный постоялый двор почтенно здравия желает - такого прибытия никогда и не рассчитывали.
Да стало что-то меньше, да меньше людей прибывать. Мусорно, говорят, у вас, что по канализам ходим. Старожилы, значит, к местным было, а они - ишь что выдумали - не мы свиньями ходили, не нам за ними и уборки устраивать. Было к трактирщикам, да купцам, они им - вокруг наших мест всё чисто, как грязно будет - враз штраф пиши, а пока и суда не на что разводить. Так и не нашли кого виноватым сделать, а приезжих заставлять и голос не хочет - а ну они нашего гостеприимства не увидят, да домой разъедутся.
Так и стихло всё, что недолго блистало. Теперь только дорога широкая и осталася - по ней изредка кто и проедет на кобыле старой, да телеге скрипучей, да цыкнет на мусор оставшийся, может и подбросит своего чуть - что уж сделать раз набросано, то и не стыдно. А больше все по старым путям пробираются - так привычней, да и сподручней будет.
Так и до сих пор стоит дорога так, тропинкой бывшая. Мусора ветер унёс, да куски всё унести не может. Трава через камни пробивается, да мелка и невзрачная всё, а птицы как улетели по наплыву пришлых, так обратно и не возвращалися.